Она вздохнула, теребя краешек верхнего платья, расшитого по подолу, рукавам и вдоль застёжки нежными белыми цветами.
– Мне всё время казалось, что те, кто за мной ухаживает, недостаточно хороши. Кто-то картавил, и слушать его признания было невозможно. Кто-то работал на скотном дворе, и от него слишком сильно пахло. У одного волосы были слишком светлые, у другого из родинки на щеке рос волосок. Все они хотели мне понравиться и носили подарки. Изумительные подарки, Айи! Большое стеклянное зеркало, подушка, которую вышивала сама олем Ораи, стеклянные сосуды в тонкой оправе для ароматных масел, которые я Олеми отдала, помнишь? Но однажды я увидела Миира. А он увидел меня.
Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, потом задумчиво коснулась волос за ухом.
– Он был хорош собой. Ладно, нет. Он был лучшим. Самый обходительный, самый вежливый. Самый красивый. Даже когда я увидела, что для чтения ему нужны очки, мне не показалось это нелепым. Но на меня он смотрел… Как голодная собака смотрит на кусок мяса.
Аяна помнила, как он смотрел на Нэни, и кивнула.
– Но мы встречались то тут, то там, и говорили, и ни разу он не сказал мне приятных слов, какие я слышала от других. Он не называл меня красавицей, не хвалил мои вышивки и не напрашивался, чтобы я на нём пробовала свои снадобья или мази. И я решила, что привлекла его внимание только в одном смысле… И как только он утолит своё желание, то я стану уже совсем неинтересна ему. И я оттолкнула его. Мы не виделись половину зимы, весну и почти всё лето. Я стала улыбаться Рету и даже принесла ему еду на поле. А Миир пришёл один раз, но я не вышла к нему, а спустя какое-то время узнала, что его видят с Тилдой.
– Она думала, что он станет её мужем? – Аяна вспомнила, как побледнела Тилда, какой разбитой она казалась после новости о Миире и Нэни, и ей стало жалко девушку.
– Наверное. Миир не стал бы говорить пустых слов, но он думал, что я не хочу больше с ним видеться. А я хотела. И после того, как узнала про Тилду, я пришла к нему сама и поцеловала его.
– Это после того он начал ходить к нам чуть ли не каждый день?
– Ну да. И смотрел на меня так же. Я не знала, как мне быть. Мучилась сама, мучила его. Сожалела о том поцелуе.
– Но почему ты решилась всё-таки выбрать его?
– Айи, он сделал мне подарок. Подожди. – Она поднялась в дом и спустилась, держа в руках большой предмет, обёрнутый холстом. – Вот он.
Аяна с интересом взяла свёрток и развернула его, положив на колени. Подарок и вправду был прекрасен.
– Все, кто ухаживал за мной до него, дарили мне подушки, гребни, украшения, лакомства и даже красивые башмаки. Они хотели, чтобы я мило выглядела, вкусно пахла, ела сдобную еду и была ласкова с ними. Я думала, что Миир не видит ничего, кроме этого. – Она свела плечи и посмотрела вниз, на свою грудь, на длинные блестящие светлые локоны, – Но оказалось, что он видит гораздо больше, чем остальные. И на следующий вечер я сказала, что хочу быть его, и чтобы он был моим. И тогда он обезумел. Ты видела тогда, в подворотне… – Она опустила голову. – Прости. Я не знала, что с ним тоже стану такой. Я улыбалась парням и смотрела на них, изображая страсть, потому что мне нравилось, как они от этого теряли голову. Но когда Миир в подворотне вдруг повернулся ко мне и запустил пальцы мне в волосы, я почувствовала себя, как… Как кошка по весне.