По дороге им попались две большие деревни и несколько маленьких. Верделл опять рубил дрова за еду, а Аяна помогла с сенокосом, когда их пустили ночевать на сеновал.
– Зачем ты это делаешь? – спросил Верделл, когда она опять водила жеребчика кругами на одном из привалов, потом пыталась касаться его ног и спины, и так раз за разом. – Он всё равно необучаемый.
– Не знаю. Мне кажется, он очень умный. Он уже совсем не боится меня. Вчера он обнюхал мои волосы, а я гладила его шею.
– Да он и не боялся, кирья. Это я его боюсь. Ты видела, как он прыгал на того мужчину?
Аяна улыбалась ему и продолжала водить Ташту на верёвке вокруг себя, гладить его, чесать, похлопывать по шее и бокам. Уже через пару дней она положила ему на спину попону, и он не скинул её. Ещё через день она нагрузила на него их заплечные мешки и одеяла, и они пошли быстрее.
– Ну надо же, пригодился, – сказал Верделл. – А может, и будет от него какой-то толк.
Когда они добрались до большого торга, Аяна чувствовала себя полностью разбитой. Каждая косточка её тела ныла, и она отдала бы многое за то, чтобы посидеть дома в тёплой купальне, но дом был ещё дальше, чем раньше. Она считала дни, и выходило, что только к середине июля они дойдут до края степи – если, конечно, сведения Санеша были верными.
Она помнила карту Конды. Но он сам сказал, что доверять ей полностью можно только в части побережий. По карте выходило, что после двух месяцев в степи им предстоит ещё примерно столько же идти по Фадо.
– Фадо – как твоя стиральная доска,– сказал Конда, помогая ей отжимать простыни, которые они сняли с его койки на «Фидиндо». – Там то горка, то болото, то пригорок, то низина. Пулат ездил туда по каким-то торговым делам. Мне было шесть, и, естественно, он взял меня с собой. Мы тряслись по прекрасному холмистому Арнаю полтора месяца на перекладных лошадях. Полтора месяца! Без перекладных мы бы ехали, наверное, все три. А потом переправлялись два дня через пролив. Катис Эрсет уговаривал Пулата оставить меня дома, но тот был непреклонен. Я так и не понял, зачем был нужен ему там, потому что большую часть времени мы с катисом гуляли по водным садам орта Давута. Там, кстати, очень красиво. Высокая горная гряда защищает там почву от иссушающего солнца. Звенящие горные ручьи стекают по скалам, собираются в кристально чистые озерца и искусственные пруды, а в прудах расцветают изумительные цветы, похожие на звёзды. Я был очарован этими садами настолько, что потом рисовал эти цветы в тетради для каллиграфии.
– Тетради?
– Да. Вы называете это «книга для записей». Может, когда-нибудь и ты увидишь эти цветы, сокровище моё. Но вот дороги там поистине ужасны.