– Айдэр, я знаю, что это за движение. Это нетерпение подгоняет меня. Оно как будто подталкивает меня в спину, если я вдруг замедляюсь. Я иду, чтобы отыскать двух людей, которые очень дороги мне. Что я могу сделать?
Айдэр пожала плечами.
- Рано или поздно всё прояснится. Ты должна беречь себя, иначе кто отыщет их? Но сначала обернись вокруг, милая. Может быть, кто-то из близких ищет тебя?
Аяна не обернулась. Она и так знала, кто искал её.
На вечернем привале у озерца она подошла к Верделлу, который сидел у костра. Он привычно опустил было глаза и хотел уйти, но Аяна села рядом с ним и обняла его за плечи. Он напряжённо замер, потом выдохнул и опустил голову ей на плечо, и на рубашке, там, куда он уткнулся, начало расплываться мокрое пятно.
Где-то в груди защемило, она обхватила голову Верделла и крепко прижала к себе. Он тихо плакал, вздрагивая.
– Почему ты не сказала мне, кирья? – сказал он, когда они лежали на цветных войлоках на повозке и слушали в отдалении вой маленьких степных волков. – Почему не сказала, что носишь его дитя? Почему?
– Сначала я не знала об этом. Не была уверена. Я думала, что от долгой дороги моё тело устало. Я поняла это точно только в середине леса, когда ты принёс ту птицу с зелёным горлом, я почувствовала запах её крови, и мне захотелось съесть её сырой. Он говорил, что у него не может быть ребёнка. И я сама долго не могла поверить. А потом поверила, но боялась, что ты станешь уговаривать меня вернуться. Потому что мы всё ещё ближе к долине, чем к Ордаллу. А ещё я сама испугалась, и не хотела пугать ещё и тебя.
– Я теперь не смогу сказать тебе, стал бы я тебя уговаривать. У меня это всё в голове не укладывается. Когда они перекладывали тебя на эту повозку, и я увидел кровь, знаешь, как я испугался? Я думал, что умру от страха за тебя. А потом кира Айдэр сказала, что в тебе дитя, и оно живо, и я испугался ещё больше. И теперь я тоже боюсь, боюсь ещё сильнее.
– Чего ты боишься?
Верделл помолчал, потом обнял её.
– Неважно. Всего боюсь. Мне невыносимо стыдно за это, но только тебе я могу сказать, что мне страшно. Больше бы я никому не признался. С тобой всё хорошо, и это главное.
– Тогда что тебя так гнетёт? Почему ты ходишь, как будто потерял что-то?
Верделл закрыл глаза. Он лежал так какое-то время, потом тихо сказал:
– Мы убили тех людей. Понимаешь, кирья?
Аяна лежала, и на неё словно навалились неподъёмной тяжестью воспоминания той ночи. Они будто выдавливали воздух из её груди, и ей стало трудно дышать. Она легла на бок и поджала колени.
– Да. – тихо сказала она. – Я думаю об этом постоянно. Я снова и снова слышу хруст его черепа. Я не смогу забыть об этом до конца жизни. И я не смогу забыть, как он прикасался ко мне.