– Мы разбираемся в этом, – сказала со смехом Дабу, – потому что из года в год слушаем перебранки и споры торговцев. Они готовы перегрызть друг другу горло, споря о том, можно ли добавлять в ачте сироп, или это портит напиток.
– Сироп? -сказала Аяна, отпивая своё слегка терпкое ароматное питьё.
– Сладкий сироп из тростника. Вы не пробовали? В ваших краях его нет?
Аяна помотала головой, и Шад встал и принёс маленький керамический кувшинчик.
– Вот, – сказал он, наливая им в чашки прозрачную желтоватую жидкость. – Попробуйте!
– Не пробовал сладкий ачте, - сказал Верделл, с любопытством наблюдая за ним. - Интересно.
Они одновременно с Аяной отхлебнули из кружек, и лицо Аяны приобрело задумчивое выражение, тогда как Верделл расцвёл от восторга. Шад и Дабу рассмеялись.
– Вот это мне нравится, – воскликнул Верделл. – Если бы мне дали сладкий ачте, я бы пил только его!
– Да? – спросила Аяна, косясь на Верделла. – Ты находишь это вкусным? По-моему, без сиропа было гораздо вкуснее.
– Вот про это я и говорила, – сказала Дабу. – Мы с Шадом так же спорим иногда. Ему тоже ачте нравится сладким, а я терпеть не могу сироп в нём.
– А как вы получаете сироп? – спросила Аяна. – Мы добавляем мёд в выпечку для сладости.
– У нас много тростника, и есть тот, у которого сок сладкий, – сказал Шад. – Мы давим сахарный тростник и выпариваем полученный сок. Его можно загустить до твердого состояния. Тогда это называется сахар. Он хорошо растворяется в воде... и в ачте.
Дабу хлопнула его по упитанному плечу, и Верделл рассмеялся.
– Это всё ваши? – спросила Аяна, кивая на собравшуюся вокруг стайку ребятишек.
– И соседские, – рассмеялась Дабу. – Наших тут трое.
Она показала пальцем на троих из этой стайки, но они тут же перемешались.
– А у вас, судя по всему, первый? – спросила она, кивая на живот Аяны.
Та обхватила его руками и кивнула.
– Вы дадите ему такое же странное имя, как ваши? – с улыбкой спросила Дабу. – Хотя, наверное, наши имена кажутся вам не менее странными.
– У тебя такая интересная внешность, – сказал Шад, глядя на Аяну. – Я никогда не встречал такие лица.
– Я немного загорела в степи, и загар всё ещё не сошёл, – пожала та плечами. – А волосы выгорели от солнца. Обычно они темнее.
– Я не только про это. У тебя вот тут, – показал он пальцем на свой подбородок, – очень узко. И необычно большие глаза.
– Я похожа на маму.
Аяна тоже разглядывала Шада, Дабу и детей, которые осмелели настолько, что стали подсаживаться за стол. По мере того, как они с Верделлом удалялись от степи, лица, которые им встречались, всё больше менялись, и это происходило незаметно, от деревни к деревне. Если около границ с Халеданом люди были больше похожи на хасэ, то с каждой сотней рандов на запад их лица становились всё светлее, а рост – выше. У Дабу и её детей лица уже не были так уж похожи на луну, а волосы уже были почти чёрными, без золотистых искр, как в косах Кадэр.