– Я была там.
Аяна опустила руку со щеткой.
– А чем ты развлекалась в эйноте, кирья?
– Я гуляла и вышивала. И говорила с Ридой.
Ветер колыхал светлую полупрозрачную занавеску, и несколько тёмных волосков отделились у виска и трепетали над плечом Гелиэр, там, где из-под края верхнего платья слегка виднелась оборка нижнего. Голубой материал платья и смугловатая упругая кожа казались ещё ярче рядом друг с другом и этой белой полоской. Аяна поправила щёткой волоски, убирая их к остальным.
– Кирья, а чем ты вообще занимаешься?
– Ничем, – ответила Гелиэр, и от её слов, от её тона потянуло бесконечной пустотой и тоской. – Просто... хожу и жду чего-то.
– Мне знакомо это.
Гелиэр молча взглянула на неё через зеркало. Аяне почудилась неприязнь в её взгляде.
– Кирья, ты хотела, чтобы предыдущая капойо служила у тебя? Которая была позавчера?
– Я даже не видела её.
Это было так же тягостно, как вечное глубокомысленное молчание господ в Фадо. Нет, даже хуже. Аяна вздохнула.
– Хочешь, я красиво причешу тебя? Какая причёска твоя любимая?
Гелиэр пожала плечами.
– Любая. Ты всё равно не сможешь повторить.
Вот оно что.
– Кирья, я – не она. Это правда. Но это не значит, что я не могу тебя развлечь или причесать. Давно она ушла от тебя?
– Да. Почти полгода.
– Она долго служила у тебя?
– Она не служила. Она три года была моей подругой.
Гелиэр замолчала. Аяна проводила щёткой по её блестящим волосам. Она знала Конду пять месяцев, и спустя два года ей всё ещё было невыносимо больно.
– Ты полгода была одна?
– У меня была дэска. Сейчас я думаю, что зря её терпеть не могла. Хоть кто-то знакомый. Её отпустили, когда мы переезжали.
– Вы давно тут? Я заметила, что дом немного... запущен.
– Отец приехал месяц назад. Я – две недели. Оставь это, – резко сказала она, отстраняя руку Аяны со щёткой.
Аяна отступила на шаг назад, оставляя щётку на краю столика. Гелиэр встала и дошла до большой кровати с занавесями на деревянном каркасе, подхваченными красивыми расшитыми атласными лентами. Из-под кровати торчал круглый бок расписного ночного горшка и носки расшитых домашних туфель. Кирья села на кровать, потом легла, подложив руку по щёку и глядя в пространство.
Аяна села на её место у столика и начала аккуратно поднимать и расставлять флаконы. Она взяла ленты и встряхнула их, потом поднесла к глазам и рассмотрела вышивку. Изнанка была немного неаккуратной, но вышивка выглядела, в целом, неплохо.
– Это ты расшивала?
– Рида. Капойо, ты можешь не приходить сюда, если не хочешь. Ты можешь идти к девушкам, вниз. Я видела, тебе с ними было весело.