— Готово! — удовлетворённо заметил ты, потом посмотрел на меня. — Знаешь, что ты должен сделать? — я помотал головой, действительно даже не предполагая. — Тебе надо достать ключ. Использовать подручные средства нельзя, только правую руку.
Вы с Моной отошли от кровати, освобождая мне место. Я подошёл к пылающей кастрюле и в нерешительности уставился на огонь. Пламя было большое, а его жар чувствовался даже в метре от него. Сбегать было некуда, так что я решил, что должен буду это сделать. И на этом испытания закончатся, ведь не зря же ты бросил в огонь именно ключ. О том, что я буду делать, когда ты освободишь меня, я старался не думать.
Закатывать рукав не пришлось, потому что на мне была одна из твоих коротких маек, которые ты разрешил носить. Можно было спросить, можно ли использовать воду, чтобы намочить руку, но мне захотелось впечатлить тебя, поэтому я собрал как можно больше слюны во рту, сплюнул на руку и растёр.
— Фи, — сказала Мона. — А это по правилам?
— Хитро, — признал ты. — Ладно, пускай.
Сквозь яркое пламя ключа на дне кастрюли было не видно, поэтому пришлось действовать вслепую. Я вдохнул поглубже и сунул руку сбоку, где по моим расчётам температура должна была быть пониже. Рефлексы сделали своё дело, моя рука дёрнулась и выскользнула в безопасное место, я успел загрести лишь горсть обгорелых головёшек. Как и ожидалось, ключа в них не было. Всё, я проиграл? Или ты дашь мне ещё одну попытку?
Я посмотрел на тебя.
— Достал? — спросил ты.
— Нет, не успел. Можно попробовать снова?
— Покажи руку.
Я сделал, что ты просил. Ты изучил мою ладонь, потом обратную сторону, снял перчатку и сравнил со своей.
— Да, давай.
Я повторил процедуру со слюной. На этот раз было не так больно, а, может, я просто уже знал, чего ждать. Разжав руку, я обнаружил в ней ключ. Он был очень горячий, и я уронил его на пол.
— Ух, ты! — захлопала в ладоши Мона. — Быстро ты его, класс!
Ты же молча подошёл ко мне, изучил мою руку и вдруг с силой сунул её в самый центр кастрюли, туда, где огонь был горячее всего. Я попытался выдернуть руку, но ты держал крепко. Я мог бы толкнуть тебя или даже ударить, но что-то меня остановило. На глазах навернулись слёзы. Я терпел сколько мог, а потом заорал. Ты отпустил меня. Я пулей вылетел из комнаты, заскочил в уборную, вывернул холодный кран до упора и сунул под воду пульсирующую болью кисть.
В коридоре послышались голоса. Вы с Моной спорили.
— Но я-то терпел, — возразил ты, — и ничего. И воды у меня рядом не было. Так что ни фига не до костей, ты преувеличиваешь.