– Жди тут, я скоро, – говорю, и вижу как ее улыбка переплавляется в саркастическую.
– Очень смешно, – она отворачивается, а я стою, не понимая, где снова ошибся, – Ты еще добавь, чтобы никуда не уходила.
– Да я не это... – начинаю оправдываться, но хмурюсь и затыкаюсь на полуслове. Если она не понимает очевидного, не желает видит в моих глазах обожание зверя, который может дразнить, но никогда не обидит, нет смысла что-то объяснять. Бросаю короткое: – скоро буду, – и ухожу.
Нужно разыскать мельника и его семью. Кажется, они тут самые дружелюбные.
Я почувствовала тот момент, когда перегнула палку. В любом другом случае я извинилась бы… но это же Вальтер! Это он тот, кто должен извиняться, а никак не наоборот. Это его выбрали вместо меня, и все началось именно из-за этого.
Закусив губу, смотрю на остановившую движение после ухода двуликого штору. Я всегда старалась быть справедливой, и сейчас тонкий, едва слышный, раздражающий, но настойчивый голосок внутри меня пискляво нашептывал, что Вальтер старается. Одежду мне отдал, еду достал, тем более мясо, а не промерзшие корни, которые, хоть и питательные, жутко мне надоели. Он принес мне обезболивающее. Дважды. Хотя мог бы просто расслабиться и подождать немного когда я начну выпрашивать его укус, который поставит меня на ноги и решит большинство моих проблем. Кроме одной. Убежать от него станет только сложнее.
И весь он из себя такой хороший, замечательный, а я такая плохая, придираюсь к словам, не ценю заботы! И от этого делается только еще хуже, пропасть между нами только шире. Потому что это напоминание мне, какой я могла бы стать, если бы меня воспитывали любящие родители. Мои родители! А теперь я будто испачкана своим прошлым, вывалена в нем как в липкой грязи в то время, как он сверкает на солнце такой чистый, холеный, весь из себя ответственный! И мне не стряхнуть эту грязь, не отмыть ее водой, неужели он не видит этого? Так сосредоточен на себе потрясающем, что отказывается видеть очевидное – мы не пара! Как не крути, мы не пара. Я всегда буду плохой, а он всегда будет хорошим. Я изгой в семье, он любимый сын. Меня кормили улицы, а его – теплая рука моей матери.
Пропасть между нами слишком широка.
Невеселые размышления прерывает заглянувшая за шторку жена мельника. За свое недолгое пребывание в деревне я видела ее только раз, мельком и издалека, а потому пытаюсь произвести хорошее впечатление, потому что нуждаюсь в ком-то, с кем можно поговорить безо всякого подвоха.
Короткий обмен любезностями, а затем неловкая пауза и я краснею, понимая для чего она здесь.