– Чего твориться-то! Ой, люди, чего творится!
Да что там творится-то?
– Ну зачем ты так? – узнаю в тихом вопросе голос Эммы.
– А как с вашей семейкой еще-то? Сказали же, сама к нам эта коняга прибилась! Тыщу раз повторила уже! И люди-то другие видели!
– Так к нам она в первую очередь пришла. Если бы у тебя коза сбежала, попросила бы вернуть?
– Так то моя коза, а то лошадь приблудная!
– Да зачем вам лошадь-то? Она же ездовая, а вы и ездить не умеете.
Голос Эммы звучал мягко, но истеричная баба прицепилась к сказанному, выворачивая на изнанку все сказанное.
– А вы все лучшее себе хотите, да? За людей нас не считаете! Гляди ж, городские выискались! Ежели верховой езде обучены, то господами себя возомнили, да?
– Да что ты болтаешь-то? Уж как лет двадцать среди вас живем. А верховой езде не сложно обучиться...
Голос Эммы звучит все тише и тише, а в противовес ей совесть моя, на пару с желанием осадить склочную бабу, вопят все громче и громче.
Я обычно очень осторожна, но сейчас, не дав себе время на смакование страха перед последствиями, я делаю то, что должна. И хотя улицы научили меня искать хрупкий баланс между риском оправданным и не очень, но бывают такие моменты, когда просто делаешь, а там будь что будет.
– Это я коня украла, – я крикнула это, чувствуя себя до невозможности глупо. Будет очень смешно, если меня попросту не услышат.
Но повезло, за шторкой воцаряется пауза, а затем тонкая ткань резко отлетает в сторону. Кто-то попросту сорвал ее с петель. На пороге стоит Эмма и растеряно на меня смотрит.
– Что ты такое говоришь?
И пользуясь всеобщим замешательством, зная, что вряд ли у меня есть много времени чтобы объясниться и избежать линчевания, я торопливо затараторила:
– Я не хотела воровать. Одолжила только чтобы запутать след. Мы с... мужем поссорились, и я сбежала, добрела до мельницы, взяла лошадь и выпустила ее в лесу. Хотела мужа по ложному следу направить, но упала и повредила спину. Лошадь сбежала. Я думала она вернется на мельницу, но тупая скотина прибилась куда-то еще. Поэтому заявляю честно, это лошадь мельника, и я сама ее у него... одолжила.
– Воровка, – шипит какая-то грузная тетка, и я узнаю голос той, с кем выясняла отношения Эмма.
Раздраженно закатываю глаза.
– Не воровка. Я одолжила. Предупредить только времени не было.
– Сама сказала что своровала!
Ну да, чтобы привлечь внимание и не такое ляпнешь. Все же иногда не помешает подумать лишнюю секунду. Хочу было открыть рот, чтобы поставить хамку на место, но тут начинается такое, что привлечь внимание я бы смогла разве что обрушив одну из подпирающих низкий потолок колон.