– А ты сам попробуй! – шиплю ему в лицо, вмиг злясь за это чистоплюйство, – родись девчонкой, останься на улице, в приюте. Потом ты должен оттуда сбежать, потому что в подворотне хотя бы не умирают от голода! Но за еду ты должен выполнять мелкие поручения, а когда станешь достаточно ловким, то утром на рынке срезать кошельки, а поздно ночью заманивать пьяных в переулки, чтобы твои друзья, которых ты вовсе знать не желаешь, занялись беднягой. Все деньги ты отдаешь старшему, который и решает все за тебя. Еда, одежда, мне не принадлежало ничего! Попробуй и оттуда уйти, потому что стал достаточно взрослым, чтобы тебя захотели подложить под клиента. Но вот незадача, у тебя нет накоплений, нет даже одежды, потому что старшие не идиоты, они не дают тебе возможность отложить хоть медяшку, и проворачивают все так, что ты всегда им должен. Всегда в долговой яме! Должен за еду, которой хоть и вдоволь, но не вынести за порог чтобы продать или поделиться с теми, кому повезло меньше, за место, где никто не тронет и пальцем без согласия, но только и ждут, когда ты надоешь своим покровителям. Вот тогда попробуй найти другую работу!
С каждым моим словом Вальтер будто сдувается. Сначала потухли горящие праведным гневом глаза, потом медленно исчезли звериные черты лица, плечи стали немного уже, и натянутая до предела ткань опадает. Двуликий смотрит внимательно, и так, что в горле вдруг застревает тугой ком.
– Даже не думай, – предупреждаю, сглатывая тяжело, – если начнешь жалеть меня, не скажу больше ни слова, ясно?
– Ясно, – Вальтер отводит взгляд, – продолжай.
Закатываю глаза, жалея о собственной несдержанности, но заканчиваю свою историю.
– Я случайно познакомилась с владельцем хорошего борделя. Он сказал, что оплатит все мои долги, если я буду работать на него. Я тогда выбрала из двух зол меньшее, решила слукавить. Уже на месте выторговала условие, что если танцами заработаю за ночь больше, чем обычно зарабатывает шлюха, он не будет настаивать… на других услугах. Конечно не всегда удавалось набрать нужное количество денег, но тогда в ход шли другие уловки.
– Снотворное? – спрашивает тихо по-прежнему не глядя на меня.
– Это самое безобидное из арсенала, – пожимаю плечами. – Но в борделе я смогла накопить немного денег. Это все. Хотя было еще кое-что... Это уже касается твоего вопроса. Мне показалось, что я влюбилась, показалось, что взаимно, но после того, как… утром, в общем, он мне сказал, что женат, предложил стать любовницей, но я отказалась. Вот теперь все.
Вальтер на меня не смотрит, а мне хочется, чтобы посмотрел, чтобы сказал, что ему плевать на мое прошлое. Я не рассказала ему и сотой доли той грязи, в которой ворочалась большую часть собственной жизни, но даже сейчас он избегает моего взгляда. Молча встает с кровати, поправляет штаны и, не обращая внимания на расстегнутую рубашку, подходит к окну. Его плечи расслаблены, руки висят вдоль тела.