Саймон только тут заметил, что Драко дёргает его за рукав. Слабенько, потому Саймон и не обратил на это внимание. А дёргать сильнее он не мог — это бросилось бы в глаза.
Саймон поспешно вскочил на ноги. Теперь над ним хихикали уже рыжеволосый приятель Гарри Поттера и прочие гриффиндорцы. Но профессору Снейпу хватило одного взгляда, чтобы любые смешки мгновенно затихли.
— Как вы, вероятно, в курсе, мы принимаем у себя послов из Советского Союза. Впрочем, на данный момент, — добавил он, усмехнувшись, — это государство называется иначе. РСФСР, если я не ошибаюсь? На наших глазах творится история, не так ли, мистер Тэйкер?
Саймон ничего не ответил. Ему уже приходилось вести светские беседы, и отличать риторические вопросы он уже умел.
— Так или иначе, я осмелюсь надеяться, что вы больше не будете предаваться на моих уроках мечтательной рассеянности. Здесь она вам не поможет. Садитесь.
Саймон послушно сел. Профессор Снейп не отчитывал его, не кричал, он вообще не повысил голоса. Его голос был совершенно спокоен: так может рассуждать механик, рассуждая о том, что вот, дескать, деталь в каком-то из его механизмов сломалась, и надо бы её заменить. И тем не менее Саймону стало стыдно. Твёрдо решив больше не давать повода делать себе такие замечания, он уставился на своего декана. Тот же, закончив знакомство с классом, обвёл аудиторию внимательным взглядом. Его глаза не выражали ничего, они были абсолютно бесстрастны. Так может смотреть столяр, купивший древесину и собирающийся выстругать из неё инструменты, посуду или игрушки: мол, все равно какие-то поленья будут бракованные, и ничего нельзя с этим поделать. Надо уделить внимание тем, из которых может выйти толк.
— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.
Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. И Саймон понимал, что попытка открыть с какой-либо целью рот в то время, как говорит профессор — идея плохая во всех смыслах.
— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снегг, — я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.