Но есть и другие люди, которые «силою духа превозмогают превратности судьбы» — и старик Ремезов с его страстной любовью к родному краю, и мудрый владыка Филофей, избегающий всякого насилия, и Маша Ремезова с Ваней Демариным, сохранившие свою любовь в бурях времён и событий. Демарин вообще вырастает из самолюбивого паренька в героя и, раскрывая измену губернатора, говорит важные слова: «Отечеству без правды нельзя…» Это персонажи «человекоразмерные», проще говоря, симпатичные, в их состав не подмешан космический ужас, исходящий то ли из тайги, то ли из степи, то ли из-под земли, то ли с неба. Но одинаково превращающий людей в чудищ, готовых на грандиозные и бессмысленные подвиги. Вроде самосожжения раскольников. И не разберёшь: боги или бесы тешатся над людьми? Впрочем, языческие боги мало отличимы от бесов. Зато они всегда с людьми, тогда как истина — Христос. Где ж он был в это время на этой земле, в битвах воинственных народов, когда в кровавом зареве казней и пыток рождался рогатый младенец Империи?
Кроме людей, есть ещё два героя романа «Тобол»: тайга и степь. Так писать о тайге и степи сегодня, пожалуй, никто не умеет — автор словно бы и сам растворяется в стихиях и не подбирает слова, но слова сами находят его. Иванов воскрешает для себя и для нас утраченный вкус бытия, его тяжесть и ценность, его натуральную длительность, которую отбирает у современности бес скорости. Конечно, перетаскивая на себе огромный груз длинного рассказа, нет-нет да и увязнешь в описаниях и подробностях, однако умного, меткого, точного в романе немало. Вот, скажем, о шаманах — никогда такого не встречала: «Шаманство — это проклятие, беда. Шаманы слабые, больные, измученные. Отвары ядовитых грибов, пляски в дыму, корчи с пеной изо рта, жуткие мороки и восхождения в верхний мир истрачивают шаманов до срока. Они быстро седеют, трясутся и много плачут.»
Во второй части «Тобола», в отличие от первой, меньше значения имеют женщины — шведка Бригит стала лицом эпизодическим, а раскольницу Епифанию автор вообще сослал в монастырь и там подзабыл. Осталась в активном действии только вогулка Айкони, а этого, пожалуй, маловато для восьмисотстраничной книги. Всё-таки женские персонажи разнообразят ритмы повествования: кто ж стал бы читать «Войну и мир», ежели там не было бы «мира» с его наташами и марьями?
И вот что получается. Правитель страны — безумный жестокий бог, окружённый ворами и предателями. Губернатор Сибири — изменщик и плут. Кругом враги, готовые напасть. Войско гибнет зря, отстроенная Покровская церковь в Тоболе рушится. А держава между тем сильнеет и богатеет. И жив упрямый «архитектон» Ремезов и даже в конце романа бежит к геодезистам с мольбой «Научи!». Потому что свои карты рисовал как бог на душу положит, а теперь есть наука.