Я вижу склонившееся надо мной лицо Егора, и хмурые борозды сейчас особенно сильно прорезывают его лоб.
— Ты меня напугала, — говорит он, садясь рядышком, на край кожаного дивана.
— Я не хотела, — язык кажется грубым и неповоротливым, я хочу сесть, но Егор останавливает меня, опуская тяжелую ладонь на плечо:
— Полежи пока, мы никуда не торопимся.
Но правда в том, что я знаю: он-то торопится. Его ждет работа, энергосервисные контракты, серьезные дядьки в синих деловых костюмах, а вместо этого он возится со мной.
В кабинет заглядывает та же медсестра, что делала мне укол, на этот раз в ее руках — белоснежная чашка.
— Сладкий чай, попейте, должно легче стать, — она передает ее в руки Егора, и на фоне чашки его разбитые костяшки смотрятся особенно выразительно. Мне так хочется знать, что произошло прошлой ночью, был он у Вики, ночевал у нее или вместо этого дрался с хулиганами — а мне, почему-то, именно так и представляются его раны.
Но как только я делаю попытки поговорить с ним нормально, язык костенеет и все заготовленные слова кажутся смешными и нелепыми. Я злюсь сама на себя, но от этого ничего не меняется же, что толку в моей злости?
А потом я утешаю себя тем, что нужно разобраться во всем, что творится вокруг, поговорить еще успеется.
— Давай пить чай, — Баринов подносит чашку к моим губам, я делаю осторожно маленький глоток. Чай терпкий, с какой-то травой, и сладкий, как я люблю. В те времена, когда тетя Мила была еще здорова, мы с ней часами сидели на кухне, без конца подливая чай в чашки, и общались обо всем на свете. И сейчас мне очень ее не хватает.
Я медленно пью чай и постепенно мне становится легче, дурацкая слабость отходит. Отставив чашку, Егор помогает мне присесть и еще пару секунд я прислушиваюсь к собственному организму, надеясь, что он не подведет меня снова.
— Знаешь, — говорит Егор, глядя куда-то перед собой, — когда я увидел, как ты начала оседать на пол, успел десять раз пожалеть, что притащил тебя на эти анализы.
Признание дается ему нелегко, я нащупываю его ладонь и сжимаю.
— Ну, ты же хотел, чтобы никаких вопросов больше не осталось, — отвечаю ему, а он усмехается своим мыслям и повторяет за мной:
— Хотел… Ладно, если ты можешь идти, то поехали. Терпеть не могу медицинские учреждения.
И в этом я с ним солидарна.