— Итак, — взгляд штурмана был холоднее космоса за стеной, — что вы тут делаете, если не шпионите?
— Я… просто так, — пролепетала Валентина, пятясь. — Случайно зашла…
— Просто так ничего не бывает, — он схватил ее за запястье, не давая улизнуть. — Давай, признавайся! Что ты тут делала?
Его хватка была крепкой, именно что мужской. Валентина напряглась и растерялась одновременно. Она так давно не встречала мужчин, которые столь недвусмысленно выражали при женщинах агрессию, что мигом позабыла все, чему ее учили в школе. Неужели это возможно? Неужели где-то еще остались мужчины, которые проявляют такую властность? Да как он вообще посмел? Да как он…
— Да как вы посмели?
— Да вот так, — он зло оскалился. — Признавайся живо, что тут забыла!
— Я ничего не делала! — она рванулась прочь, но ее держали крепко и даже, кажется, собирались выкручивать руку.
— Ты? Не делала? А кто ворвался в медотсек без разрешения?
От несправедливости обвинения у девушки на глаза навернулись слезы.
— Вы не имеете права! — воскликнула она, и тут же из-за дверной переборки послышался женский голос.
— Стив, ты с кем там разговариваешь? Что-то случилось?
Зашуршала ткань. Валентина представила себе корабельную медичку, неспешно вылезающую из кровати. Интересно, на ней есть хоть одна нитка одежды или она там голая? Среди бела дня. В рабочее, как ни крути, время. Да еще и ясно, чем она только что занималась. Великие звезды, да Валентина после этого к ней и близко подойти не сможет, даже если понадобится помощь врача. Все время будет представлять ее голой. Девушка покраснела, а штурман Минк, как ни в чем не бывало, стиснул ее запястье, впиваясь ногтями в кожу:
— Ничего не случилось, Рози. Мне… пришел вызов от капитана. Небольшое дельце, которое можно уладить, не поднимаясь на мостик.
— А что случилось?
— Повторяю — ничего страшного. Эта стажерка…
— Аа-а, понятно, — снова зашуршала ткань. — Возвращайся поскорее. У нас мало времени.
Валентина не успела среагировать — ее толкнули так, что девушка спиной вперед влетела в приемную медотсека и непременно бы, споткнувшись, упала, если бы ее не удержали силой.
Приемная была довольно просторной, особенно по сравнению с остальными помещениями корабля — почти четыре на шесть метров — но так заставлена оборудованием, что казалась намного меньше. Среди встроенных шкафов виднелись две двери — одна в палату, где лежали «сложные» больные, а другая — в операционную. Но осмотреться Валентине не дали. Хватка на ее запястье слегка ослабла — при желании, приметив простенький прием, она бы могла освободиться — но это не принесло преимущества. Свободной рукой штурман Минк активировал замок на двери и оскалился в улыбке: