— Ничего, совсем чуть-чуть и вы станете вновь моделью… — мужчина, скрыв лицо за маской, дал наказ перевернуть меня набок. — С такими параметрами только моделью быть!
— Глобусы рекламировать?
— Очень смешно! Не двигайтесь…
Мне сделали один укол в спину, после которого место укола онемело, но лишь для того, чтобы поставить анестезию. Так что я буду в сознании во время операции, смогу посмотреть на малышей. Было страшно и волнительно одновременно.
— Меня ширмочкой закроют?
— Ну, театр теней я вам не обещаю, но будет весело! — мужчина заглянул мне в лицо. — Теперь немного ждём.
Только после того, как на все наглые поглаживания и пощипывания я перестала реагировать, мужчина дал добро.
Кажется, на цыганской свадьбе было меньше народу, чем на моих родах: хирурги, медсестры, ещё какие-то врачи, анестезиолог с группой поддержки. Я почувствовала себя лишней, будто ворвалась на какой-то консилиум и помешала светилам медицинской науки решать насущные вопросы.
Состояние у меня было странное. Я слышала всё, что говорили врачи, как они комментировали, стол иногда дрожал так, будто в него бес вселился. Анестезиолог же постоянно со мной говорил, изображая какого-то попку-дурака, хотя я и понимала, что он просто проверял моё состояние.
— Мальчик…
Это слово будто разделило мою жизнь на «до» и «после». Отсутствие боли и какого-либо дискомфорта только усиливало ощущение нереальности. Будто это и не мой… сын. Господи, у меня сын!
Показав мне очень недовольный красный комочек, тут же отдали его врачам.
— Мальчик…
Ещё один комочек. Сердце ёкнуло, а внутри стало так тепло-тепло, что я даже расплакалась. Анестезиолог всполошился:
— Боль чувствуешь?
— Что? Нет! Просто… Это…
— Просто чувства?
Я в ответ лишь моргнула. Конечно, стоило задуматься о том, в каком я сейчас положении, так сразу плохо станет, но меня накрыло эйфорией облегчения, что всё позади, что всё прошло, что… что… что…
— Девочка…
Вот тут я даже голову приподняла.
— Как? Как девочка… Какая девочка?
Мне показали третий красный комочек, было чётко видно, что да, девочка. Но… Мне же говорили, что мальчика? Три мальчика?
— Две плаценты срослись…
Такой комментарий меня, конечно, не успокоил. Ужас, счастье, паника — это всего лишь маленькая часть того, что меня сейчас топило.
Волны стали сильнее, меня укачивало, укачивало… Даже то, как положили уже обтёртых, запеленанных детей, я мало помнила, только чувствовала тепло, которое жаркой волной разливалось от самого сердца по всему телу.
Наверное, это можно назвать счастьем.
Три комочка. Таких немного страшненьких, мятых, мохнатых, будто персики, а ещё волосатых. Мальчики были рыжеватыми, а вот девочка пошла в папу: блондинка.