– Конечно, влияют. Мои любимые отражения отбрасывают детские сады. Там, где сосредотачивается много детских эмоций, цветы растут, как на дрожжах. Обычно в подобных местах мы разбиваем парки.
– Смотри! – Коля дернул меня за рукав, указывая на перебегающую дорогу кошку.
На первый взгляд она была нормальной, разве что черной, и мне вспомнилась дурная примета – не повезет тому, кому дорогу перейдет черная кошка. Но на теневой стороне как минимум половина котов черного цвета, и если верить примете, то лучше на улицу не выходить.
Но было в кошке и кое-что странное: позади нее тянулся шлейф, напоминающий темное облако, отчего сама кошка выглядела размытой как клякса.
– Еще один пример искаженного отражения, – пояснил Марк. – У животных нет эмоций или характеров, поэтому их отражения зачастую нечеткие.
– С людьми такое тоже бывает? – передернула плечами Ксюша.
– Крайне редко.
За разговорами и новыми впечатлениями мы забыли о снеге, а он, между тем, закончился. Впереди показалось относительно целое здание. Взрывы не зацепили его из-за малой высотности – всего два этажа, но сотрясения земли не прошли для него даром. Правая сторона просела, сделав дом похожим на миниатюрную копию пизанской башни.
Перед входом Марк предупредил нас:
– Ни с кем не откровенничайте, чем меньше местных знают, что вы с другой стороны, тем лучше.
– У вас не любят гостей? – спросил Коля.
– Напротив, их слишком любят. Порой до смерти. Если кто-нибудь увидит цвет твоих волос, Светлана, тебя разорвут на сувениры.
Спускаясь в подвал по лестнице с крутыми ступенями, я пожалела, что не перекрасилась.
В подвале обустроили бар. Стойку имитировала доска, положенная на колонны из кирпичей. Вместо столов были бочки, посетители сидели на ящиках или на сложенных в кучу обломках. Освещался бар свечами, бокалы заменяли стаканы, в большинстве своем битые, а налитое в них пойло воняло больничным спиртом.
Уродство обстановки не отпугивало посетителей, которые внешне не отличались от людей. Присущую им бледность легко было списать на скудное освещение.
Марк занял свободный стол-бочку и отошел сделать заказ. В мои планы не входило пробовать местную стряпню или пить то, что здесь наливают. Зато меня увлек разговор за соседним столом.
Двое немолодых мужчин торговались. Обрывки долетающих до меня фраз намекали, что речь идет о чем-то дорогостоящем и запретном. Покупатель – нервный тип – умолял снизить цену. При этом он теребил подол своего плаща и жалобно поскуливал, как брошенный щенок. Его поведение напоминало ломку наркомана без дозы. Продавец напротив был сдержан и уверен в себе. Наконец, они сошлись в цене, и продавец передал дерганому нечто, завернутое в непрозрачный пакет. Покупатель аж затрясся, когда оно попало к нему в руки.