– Трусиха, – прошептала, глотая слезы и воду.
Из душа я выбиралась в разбитом и полностью опустошенном состоянии. Тело раскраснелось от горячей воды и механической обработки мочалкой, с волос под полотенцем капала вода. Накинув халат, выглянула из ванной и прислушалась. В квартире царила тишина.
Натана я нашла именно там, куда и отправила. Интересно сколько прошло времени? Как долго он ждал меня? Да и вообще, зачем ждал? Разве после того, что произошло, он все еще хотел остаться здесь? Терри не захотел…
Прикусив губу, я замерла и присмотрелась к Натану. Он стоял ко мне спиной и смотрел в окно. Там давно стемнело, и лишь несколько фонарей освещали улицу. Светлые волосы цвета золотой пшеницы были чуть взъерошены. Возможно, я испортила его причёску, когда трахалась с ним, не считая минут или нисколько не смущаясь того, что происходило в полутемном коридоре. Или он сам запустил длинные пальцы в волосы, чтобы привести себя в чувства? Потому что я бы вцепилась в свою голову и тряхнула себя как следует!
– Кажется, я немного задержалась, – пробормотала, рассматривая его спину, обтянутую рубашкой. Он снял пиджак, и теперь тот аккуратно висел на спинке стула.
Натан обернулся, скользнул взглядом по мне, не цепляясь ни за какую деталь. Так смотрят, когда делают одолжение. Поежившись, вцепилась в широкий пояс халата. Мои рваные движения не остались без внимания. Натан пожал плечами.
– Ничего страшного, Эмма.
– Так чай? Или вино?
– Думаю, на сегодня достаточно вина, – предположил он, рассматривая теперь остатки моего пиршества для одиночки.
Отлично! Чувствую себя еще отвратительнее. На столе беспорядок: грязные тарелки, пробка от бутылки, штопор, обертка от сыра. Пытаясь не потерять лицо, горящее от стыда, подошла к столу и сгребла тарелки. Отправив всю грязную посуду в раковину, уставилась на руки. Они дрожали.
– Натан, я про это… То есть…
– Эмма. Мне все равно.
Комок забил горло, и я поперхнулась. Откашлявшись, обернулась и врезалась взглядом в его грудь. Он стоял все там же, у окна, и смотрел теперь исключительно на меня.
– Это не важно, – произнес он, закладывая руки в карманы брюк. – Мне все равно на то, какие бы изъяны ты не придумала себе, потому что для меня ты безупречна.
Если бы кто-то однажды мне сказал, что существуют слова, способные вырывать сердца из груди, я бы послала этого человека как можно дальше, придерживаясь, конечно же, учтивого тона. Но Терри смог. Смог сказать так, что сердце, подаренное ему, оказалось уничтоженным. Я бы никогда не подумала, что разбив чашу, можно ее склеить. Кажется, у Натана это получалось. По крайней мере, как он произносил то единственное слово – расставило все на места.