Джастин, вгрызаясь в сэндвич, просто кивнул. Как только он прожевал и проглотил, он добавил: — Хотя моя семья все еще живет здесь.
— О, — удивленно произнесла она, а затем наклонила голову и спросила: — Семья?
— Да, знаешь, мать, отец, братья и сестры. Семья, — усмехнулся он и поддразнил: — Ты же знаешь, они у нас есть. Мы не вылупились из яйца.
— Да, конечно, я просто… они все тоже вампиры? — спросила она, а потом раздраженно цыкнула на себя и ответила: — Конечно. Если тебе больше ста лет, вряд ли у тебя остались бы живы родители, сестры и братья, если бы они не были вампирами.
Джастин кивнул, соглашаясь с ее выводами. — Мои родители старые. Не такие старые, как Люциан, но достаточно. Папа родился во времена Вильгельма Завоевателя. Он сражался рядом с ним в бою. Мама, однако, родилась только в конце четырнадцатого века, во время крестьянского восстания в Англии, примерно в 1381 году.
— О, — выдохнула Холли, слегка откидываясь назад. Его родители были древними стариками.
— У меня три брата и три сестры, — добавил он. — Каждый из них разделен веком. Я второй младший. Старший мой брат Кэм. Он родился вскоре после того, как мои родители поженились, и ему больше шестисот лет. Моей младшей сестре в этом году шесть, нет, семь лет.
— Ух ты, — пробормотала она. — Вот… круто.
Джастин усмехнулся и пожал плечами. — Полагаю, для смертного. Для меня это просто моя семья.
— Верно. — Холли покачала головой, с трудом веря, что это нормально. Но она выросла в мире смертных, где старшие братья и сестры обычно были на один-десять лет, а иногда и на двадцать лет старше, но никогда на пять-шесть веков.
— У тебя есть братья или сестры? — спросил Джастин.
Она посмотрела, как он взял последний сандвич и отправил его в рот, удивляясь, что он прикончил целый футовый «саб», в то время как она только наполовину съела свой. Похоже, Данте и Томаззо были не единственными, кто много ел. Мать сказала бы, что он ест слишком быстро, а если бы он притормозил, то понял бы, что одного бутерброда будет более чем достаточно. Мысли о маме напомнили ей о его вопросе, и Холли откашлялась.
— Нет. Я была единственным ребенком в семье, — сказала она, криво улыбнулась и добавила: — Очевидно, я была несчастным случаем.
Его брови поползли вверх. — Почему ты так говоришь?
— Потому что мне так сказали родители, — пожала плечами Холли и добавила: — Мама и папа — археологи. Они любят то, что они делают, и в значительной степени одержимы этим, исключая все остальное. Если они не на раскопках, они планируют и находят финансирование для них. Это не оставляет много времени для детей.