— О. — Раффаэле взглянул на пустой стакан, а затем снова на ее лицо. Оно все еще было красноватым, но теперь он не был уверен, было ли это от жара призрачных перцев в панировке, или от алкоголя.
Вздохнув, Джесс отодвинула свой стул от стола, сказав: — Думаю, мне лучше пойти посмотреть на этот новый ключ от номера и найти свою кровать, прежде чем алкоголь достигнет моего организма. Спасибо за компанию, ребята. И за всю вашу помощь, — добавила она, поднимаясь на ноги. Помолчав, она взглянула на Санто и улыбнулась. — Особенно тебе за рубашку. Я принесу ее сюда, как только смогу войти в свою комнату и переодеться.
Раффаэле встал, когда она встала, и теперь взял ее за руку, чтобы поддержать, когда она покачнулась. — Я провожу тебя до вестибюля, — торжественно объявил он и не удивился, когда Санто и Заниполо решили сопровождать их.
— Не могу поверить, что я испортил заказ на выпивку, — мрачно сказал Раффаэле несколько минут спустя, наблюдая, как Джесс разговаривает с человеком за стойкой регистрации курорта. От пляжного ресторана до вестибюля главного здания было далеко, и ее походка становилась все более неуверенной по мере того, как они преодолевали это расстояние. Ее речь также начала меняться, так что она невнятно произносила отдельные слова.
— Ты ничего не испортил, это сделала официантка, — успокаивающе сказал Заниполо. — Хотя, честно говоря, в ресторане было шумно, и большинство людей здесь, вероятно, не пьют безалкогольные напитки по ночам.
Все еще чувствуя ответственность, Раффаэле хмыкнул на это, а затем пробормотал: — Я не могу поверить, что один напиток может быть настолько эффективным так быстро.
— Ну, она выпила два бокала вина перед чаем со льдом, и, как она сказала, один чай со льдом на Лонг-Айленде, вероятно, эквивалентен пяти или шести напиткам, которые они смешивают здесь, — криво сказал Заниполо. — Я заметил, что все бармены довольно либерально относятся к выпивке. Они, кажется, думают, что пьяные гости — счастливые гости. — Он поджал губы и добавил: — Хотя это позор. Она действительно открылась и раскрыла многое о себе. Но история с ледяным чаем на Лонг-Айленде быстро положила всему этому конец.
— Хм, — пробормотал Раффаэле, а затем тяжело вздохнул, что значительно ослабило его напряжение. Заниполо был прав. Джесс многое рассказала о себе в ресторане, и все это только усилило его симпатию к ней. Очевидно, у нее было очень тяжелое детство, и все же она не рассказывала им какую-то слезливую историю. Вместо этого она увидела в ней позитив, даже силу, и использовала ее как таковую. Он восхищался ею за это. Это отчасти заставило его взглянуть на некоторые переживания в своем собственном прошлом немного по-другому, как на инструменты формирования, а не просто плохие переживания. Это заставило его задуматься, с чем Санто ушел из разговора, и он посмотрел на своего кузена и друга. Но лицо Санто часто было непроницаемым, как всегда.