– Му-у-у!
Я повернул голову к мужчинам. Те как раз не могли установить какую-то доску и упорно прибивали её поперек, а не вдоль, наплевав на конструкторское решение и предоставленный им чертеж.
Ну что за дурачье!
– Гр-р-р! – напомнил я о себе и выдохнул облачко дыма из драконьих ноздрей.
Хотелось, конечно, сделать что-то страшнее. Например, взметнуться в небо, а оттуда камнем броситься на них, распугивая этих мерзких людишек... Или отправить их на сеанс психотерапии, чтобы обнаружить причину прокрастинации и глупости. Может, их мать в детстве не хвалила.
.Или драконами в детстве пугали мало.
Я вздохнул. Кустик рядом от этого вздоха опасливо заколыхался, петух наконец-то передумал нарушать мой сон, а корова на всякий случай отошла подальше.
В голове моментально взметнулись противоречащие друг другу мысли. Да и вообще, складывалось впечатление, будто теперь во мне думает два человека, а не один.
Наверное, так оно и есть. Первая стадия слияния с драконом... Противоречия ещё остались, но мы уже воссоединяемся, связывая друг друга какими-то общими обещаниями, правилами и всем прочим.
Захотелось встрепенуться, сбросить с себя драконью шкуру и уже человеком умчаться прочь, заблокировать крылатую половину и никогда даже в мыслях не вспоминать о радости полета. Страшно было потерять себя, собственную индивидуальность.
Ничего, страдающим от раздвоения личности тоже страшно. Но жить они, как несколько нормальных полноценных личностей, не могут. Я ж не хочу, чтобы, к примеру, во время поцелуя дракон наконец-то прорвал внутреннюю плотину и случайно задавил всех в радиусе десятка метров? Не хочу. Значит, буду учиться и позволю магии сделать своё дело, раз уже попал в подобные условия. А что хочется сопротивляться.
Пустое, пройдет.
Вот как откушу голову этому дураку, который опять криво доску прибил, так и пройдет.
Я сел, подмял под себя хвост, чтобы удобнее было держать равновесие, а потом решительно протянул лапу и отодвинул в сторону кузнеца, который в приступе старательности упорно прилаживал доску в самом неправильном положении из всех возможных.
Бывший глава сельсовета, точнее, староста – я уже узнал, что здесь сия должность именовалась именно так, – поспешил склониться в таком глубоком поклоне, что едва не располосовал лоб о валяющийся под ногами камень. Кузнец задрожал и осенил меня магическим знаком, а потом пробормотал что-то среднее между «изойди, нечистый» и «здравия желаю».
Старостин сын просто отскочил в сторону и, вовремя вспомнив, что людям для чего-то дан язык и умение строить предложения со смыслом, поинтересовался: