— Мальчики, — через силу произносит моя мама. — Чарльз не сможет с вами никуда поехать, мне очень нужна его помощь с уборкой по дому после вечеринки.
— Конечно, миссис Эммерсон, — кивает Уильям.
— Мы все понимаем, мисс Эммерсон. Доброго вечера, — отзывается Эдвард.
Все происходит предельно вежливо и с неживыми улыбками на лицах. А ведь моя мама фактически выгнала их из дома. Но ведь нельзя так с гостями?
— Я вас провожу! — подрываюсь к ним и встаю между ними и мамой. — Вместо Чарльза, да мама? Раз уж он занят!
Три пары глаз останавливаются на мне. Кажется, и мама, и друзья брата успели забыть о моем существовании.
Мама колеблется. Она нарушила все правила хваленного южного гостеприимства и знает это. Все-таки ей неудобно перед друзьями брата.
— Хорошо, Кейт, — нехотя кивает мама. — Только быстро, хорошо? До машины и обратно.
Я тоже киваю.
Мама уходит, обменявшись с Уильямом и Эдвардом натянутыми прощаниями и неискренними пожеланиями. А я остаюсь наедине с ними в гостиной.
— А ты боец, Пинки Пай, — с легкой улыбкой на губах говорит Эдвард. — Но оно того не стоило.
— Не ругайся с мамой из-за нас, — добавляет Уильям. — Будешь потом жалеть о каждом неосторожном слове. С мамами так нельзя.
Я даже опешила от их таких серьезных напутствий. И почему все взрослые всегда думают, что меня постоянно нужно чему-то учить?
Но проглатываю недовольство и решаю быть вежливой с ними до самого конца, чтобы хоть как-то сгладить мамино резкое поведение. Сегодня я обставила вечеринку Тани, и она будет грызть локти до самого Рождества, уж я ее знаю. А без Уильяма и Эдварда это был бы обычный детский праздник с маффинами и тортом.
Я даже первой берусь за дверную ручку и распахиваю перед ними дверь, и напряжение, витавшее в воздухе, неожиданно рассеивается.
Оба широко улыбаются.
— Вообще-то это мужчины должны придерживать дверь перед дамой, — говорит Уильям, качая головой. — А не наоборот.
— Ну вы же наши гости, — хмуро отзываюсь я.
Черт, в этой взрослой жизни столько правил!
Их машина припаркована возле нашего дома. Идти далеко не нужно.
— Я поведу, — бросает Эдвард, и Уильям кивает.
На них мятые футболки, которые они старательно выжали после водных игр на заднем дворе, а потом так и надели мокрыми. Высохла ткань прямо на них. Но ни одного из них такой небрежный вид не портит.
— Что ж, спасибо, малышка Пинки Пай, и еще раз с днем рождения, — Уильям снова улыбается мне.
Эдвард, не говоря ни слова, просто треплет мои розовые волосы, как будто я какой-то щенок, который выбежал им навстречу.
Пытаюсь подавить панику. Сейчас они уедут, а я больше никогда их не увижу.