— Все это видели, — засмеялись те, кто высыпал следом на всякий случай.
Веселья немного поубавилось, когда Егора начало заметно трясти, он побледнел и попросил сигарету, недокурил и поплёлся в дом, как будто даже протрезвевший. Булгаков налил ему крепкий чай, и Егор минуты две не мог поднять бокал без того, чтобы не расплескать жидкость. Над ним подшучивали, мол, слишком много угадал. Егор молчал подавленно, а потом спросил ещё раз:
— Я, что, один видел эту *****?
— Какую? Белочку? — и снова волна хохота.
— Там людей пятьдесят, не меньше, положило… Кровь на сером снегу… Яркие флаги в крови… Красный кирпич будто кетчупом обмазан… А в воде рука плавает…
Все сразу притихли.
— Говорю вам, я видел это! — Егор обвёл всех трезвым взглядом.
— Может, лучше белочка? — пошутил Данила, но вяло улыбнулся только, кажется, Валька Голубев.
— А ещё я видел его, того, кто это сделает… Мы должны предотвратить это.
Настроение моментально испортилось. Стали выяснять, что увидел в пьяном бреду Егор, и до последнего никто не верил, будто видение было осмысленным и настоящим. Решили — перебрал Егор. Градус веселья немного поднялся лишь через три часа, когда все напарились, закусили тушёной картошкой с крольчатиной. Через час отходила последняя электричка, и все засобирались домой. Егор как будто повеселел, задвинул своё предсказание в угол памяти.
А спустя два месяца, в апреле, вдруг вспомнил. На летучке попросил у Старика разрешение высказаться и хмуро поделился очередным видением. Ермолай Ильич выслушал, значительной оценки не дал, но после летучки они остались вдвоём, и, о чём вели беседу, остальные в команде догадались по ещё более мрачному выражению лица младшего Матвеева.
С тех пор Егор постоянно находился в необъяснимом возбуждении, часто приходил на работу невыспавшийся, заваливал через одно задания. В результате генерал приказом отправил его в командировку с секретным поручением, впервые за всё время сотрудничества выдержав истерику подчинённого спокойно, без рявканья. Егор не хотел никуда ехать, но ему пришлось.
Его нетерпеливость отчасти помогла ему справиться с заданием быстро, и двадцатого мая он был дома, забросил сумку и помчался в офис. Там уже ожидали появления взъерошенного Матвеева.
Пока его не было, генерал прислушался к просьбам команды разрешиться проверить версию Егора и отменил запланированную командировку до 13 мая. Распределили посты на площади, дав нервному капитану Матвееву карт-бланш на перемещение в любую точку, если вдруг интуиция позовёт. Девятое мая началось без теракта и, слава богу, закончилось как обычно. Народ попраздновал и разошёлся.