Собиралась я впопыхах, справедливо рассудив, что перевезти дорогие моему сердцу безделушки из столичного дома в супружеский успею всегда, а потому на другой конец страны лучше отправиться налегке.
Каково же было мое удивление, когда, выйдя в назначенный день из воронки портала, я обнаружила, что вместе с Дауреном меня встречают местный священник и гарнизонный чародей. Не дав возможности открыть рот, чтобы, как минимум, удивиться происходящему, грозовой схватил меня за руку и поволок к обустроенному тут же алтарю, по обе стороны от которого ровными рядами выстроились усатые вояки в парадных мундирах.
Спустя десять минут браслет верности, сорок лет украшавший мое левое запястье, оказался разорван на части, а на его месте появился другой — золотой, инкрустированный крошечными бриллиантами.
— Сделай лицо попроще, Мира, — шепнул новоиспеченный муж, застегивая замочек брачного украшения. — Можно подумать, что ты не рада нашей свадьбе.
— Я тебя убью, — шепотом ответила ему.
— Хорошо, но позже. А то перед ребятами стыдно. Посмотри, как они для нас нарядились!..
После окончания церемонии Даурен повез меня в свой гоойский дом. Вояки, священник и чародей, очевидно, на правах гостей праздника, отправились вместе с нами. И как выяснилось, не напрасно. Во дворе дома, оказавшимся просторным двухэтажным коттеджем, для них были накрыты столы, ломившиеся от всевозможных блюд.
— Когда ты все это успел подготовить? — поинтересовалась я у мужа в перерывах между торжественными речами. — Ты прибыл в эти места меньше недели назад!
— Парни помогли, — широко улыбнулся тот. — Я сказал, что хочу жениться, а они посоветовали не тянуть.
— Быстро же ты с ними подружился.
— Я обаятельный, — ухмыльнулся сероглазый. — Если уж мне удалось понравиться тебе, у этих ребят не было ни единого шанса устоять перед моим очарованием.
Я закатила глаза. Что ж, смерть от скромности грозовому явно не грозит.
— В столице только и разговоров о твоей триумфальной победе над миммори. Как ты сумел расправиться с ними в столь малый срок?
— Элементарно, — махнул рукой Даурен. — Я с ними не расправлялся вовсе. Просто попросил уйти, и они ушли.
— В каком смысле — ушли? — изумилась я.
— В прямом, — он пожал плечами. — Я, знаешь ли, пацифист. Терпеть не могу войны, драки и вооруженные стычки. Не надо делать такие удивленные глаза. Да, я был наемником. Однако обычно моя работа заключалась в том, чтобы защищать от разбойников купеческие караваны и научные экспедиции. Лишать кого-либо жизни претит моим моральным принципам.
— Но миммори…