После этого автомобиль слегка просел и, будто лошадь, припадающая на перебитую ногу, жалобно загромыхал по асфальту.
Муж плавно нажал на тормоз и, припарковав авто на обочине, выбрался из салона на улицу.
— Мама, — жалобно позвал младший сын. — Что случилось?
— Ничего не страшного, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Похоже, мы попали в яму и что-то повредили. Это дорога, мальчики, на ней может случиться все, что угодно. Не переживайте, сейчас папа разберется, в чем дело, и мы поедем дальше.
Муж, подсвечивая себе мобильным телефоном, несколько минут разглядывал что-то в районе переднего бампера, а затем открыл мою дверь и объявил:
— Поздравляю, ребята, мы раз разрубили колесо. Выходи, жена. Будешь помогать.
Я выбралась из машины, и мы вдвоем принялись вытаскивать из багажника вещи, чтобы добраться до запаски.
— Что вообще произошло? — спросила я, когда супруг вынул из «подпола» резиновый «бублик».
— Судя по всему, мы умудрились пробить покрышку и благополучно этого не заметили. А потом поймали яму и вместо того, чтобы из нее выпрыгнуть, получили удар. В итоге — покрышка пожевана, диск согнут.
— Ужас.
— Да, неприятно. Особенно сейчас — среди леса и в темноте. Но — что поделать. Поменяем колесо и поедем дальше.
— Знаешь, мне кажется, наша запаска выглядит очень странно.
— Ничего странного. Просто на ней летняя резина, а остальных колесах — зимняя.
— Как же мы на ней доедем до Новгорода?!
— Медленно и очень осторожно.
На то, чтобы поменять колесо, у мужа ушло двадцать минут. Я все это время стояла рядом и светила ему фонариком мобильного телефона. Едва машина была поставлена на домкрат, как поднялся ветер и снова пошел снег — не прежние пушистые хлопья, а мелкая противная крупка, больше похожая на град. Мои руки мгновенно замерзли, ладони супруга — тоже.
Дети в салоне сидели тихо, как мыши, и испуганно наблюдали за нами из окна. Я периодически им подмигивала и ободряюще улыбалась.
Когда запаска встала на место испорченного колеса, мы еще около четверти часа пытались уложить это самое колесо в багажник, а сверху поместить сумки с вещами. Сумки помещаться не захотели — зимняя резина почему-то заняла больше места, чем мы рассчитывали. В конце концов, часть багажа пришлось переместить в салон — под ноги к младшему сыну.
В путь тронулись в полной тишине. Дети больше не задавали вопросов и, казалось, старались меньше дышать.
Муж вел машину медленно, разгоняясь, самое большее, до семидесяти километров в час — стоило прибавить скорость еще немного, как автомобиль терял устойчивость и шел юзом.