— Да, сейчас, Полина. Я только посмотрю, что там за окном, — встаю с мягкого ковра.
Мне показалось, что я что-то слышала с улицы. На самом деле я беспокоилась. Что-то долго его не было.
Смотрю в одно окно — ничего не вижу. В другом тоже. У третьего застываю и одергиваю тюль в сторону.
Мирослав откапывал мою машину. Взял большую лопату для снега и с яростью кидал снег в разные стороны. Уже прилично откопал.
Я прислонила ладонь к своей груди и, как бы не держалась, проронила одинокую слезинку.
Теперь он и сам рад от меня избавиться. Вон как старается решить мою проблему с отъездом.
— Устина!
— Да! Я иду, — всхлипываю и отхожу от окна. Поправила шторы и направилась к девочке.
— Ты папу видела в окне?
— Да, Поль, — усаживаюсь на ковер и изо всех сил стараюсь не разреветься.
Вдруг Полина кладет свою руку поверх моей. Я смотрю в ее глаза и понимаю, что так еще больше реветь хочу. Мне отчего-то настолько больно смотреть на нее. Нет, девочка мне очень нравится. Я вообще люблю детей. Но сейчас у меня так тяжко на душе от ее вида, что выть хочется.
— Все будет хорошо. Не плачь, Устина.
— Я не плачу, милая… У меня просто плохое настроение.
— Помнишь, ты сказала мне не грустить? Теперь ты не грусти. Новый год же! Если ты не хочешь собирать мозаику, то мы можем пойти смотреть мультики.
— Нет, давай собирать мозаику. Ты же очень хотела этого, — участливо и торопливо начинаю искать нужные детальку к снеговику.
Неизвестно, сколько мы еще сможем провести времени вместе. Как только Мирослав вернется, я должна буду уйти. Ему даже мне на дверь указывать не придется. Я просто уйду. И на этот раз навсегда.
Прошло около получаса. Мы уже четверть мозаики с Полиной собрали, а ее отца все еще не было. Он там что, все улицу принялся отгребать?..
— Как красиво! — радовалась Полина. — А давай сделаем перерыв пять минут? Я торта хочу! Как раз папу подождем!
— Давай, — поднимаюсь на ноги.
Усевшись за столом, Полина попросила положить ей кусочек побольше.
— Вот такой?
— Еще больше. Да, вот этот!
Девочка с большим аппетитом стала поедать торт, но вдруг остановилась, перестала жевать.
— А почему ты не ешь тортик?
— Не хочу, Поль…
Дернулась, резко оглянувшись назад, когда услышала открывающуюся дверь. Мирослав вернулся. Затопал ногами, чтобы снег с себя бросить. Снял куртку. Повесил ее. Я все это слышала. И представляла. А также его выражение лица и разыгравшуюся ярость в душе.
— Папа, мы здесь! — выкрикнула Полина, но Мирослав ничего не ответил.
Шел сюда, а я поспешила отвести взгляд, чтобы не видеть его лица.