Ему и пальцем тыкать не приходится, чтобы показать, о ком он говорит.
Обо мне.
— Но и ее можно подправить.
Мама заносит руку вверх и со звоном бьет Покровского по лицу. Не ожидая такого поворота, мужчина вздрагивает, пошатываясь и прислоняясь к стене.
— Еля, иди в комнату! — приказывает мне она.
— Я тебя с ним не оставлю.
— Милая, пожалуйста. Я очень тебя прошу, сделай так, как я говорю.
— Мам.
— Да, Еля, мама здесь я. И я не хочу, чтобы моя дочь находилась рядом с таким существом. Иди. — В ее глазах такая уверенность, такая мольба, что мне приходится выполнить ее просьбу.
Я отхожу, но тут же останавливаюсь, когда Покровский начинает говорить:
— Виктория, приди в себя. Не забывай, что у всего есть последствия. Ты уверена, что готова к ним?
Мама засмеялась.
— Знаешь, что тебя ждет, Вова? — услышала я ее спокойный голос. — Одиночество. Ты будешь один. Всегда. До конца своей жизни ты будешь один. А ты этого так боишься. Я-то знаю. Я знаю все твои страхи. Трусливый Покровский, которого пугает сама мысль остаться наедине с самим собой. Еля!
Я захлопнула дверь.
Черт.
Что же делать?
Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
Я не оставлю ее одну. Разворачиваюсь и открываю дверь, когда вижу маму перед собой.
— Ты же его не убила? — ляпаю первое, что приходит в голову.
— Что? Нет, конечно, — морщится она, проходя в комнату. Садится на кровать и смотрит в пол. — Еля, прости меня. Прости меня, пожалуйста.
На ее глаза наворачиваются слезы.
— Мам, не надо.
— Я так виновата перед тобой. Думала только о себе. Не видела, что происходит вокруг. Не видела, как ты страдаешь. Не хотела этого видеть. Я… Господи, я ведь знала, какое он ничтожество. Он уже показал себя. Тогда еще. Но я, дура, закрыла глаза и опять во что-то поверила. И еще тебя впутала во все это. Еля, доченька, пожалуйста, прости меня. Не послушала тебя. Ты предупреждала. Ты говорила. Ты не хотела.
Мама уже вовсю плакала, когда я, сев рядом, обняла ее за плечи.
— Успокойся. Не плачь. Все прошло. Как ты ему влепила.
Улыбка сама на лице появляется, когда вспоминаю этот шлепок.
— Мало ему. Я бы еще добавила, Демид помешал.
— Демид приехал?
Я стараюсь не обращать внимания на то, как сердце забилось в груди.
— Приехал, — кивает мама. — Затащил своего отца в кабинет. Не поверишь, но Вова испугался его. Глаза забегали. Что-то мямлил, но его уже никто не слушал.
Я вскакиваю на ноги, но мама хватает меня за руку.
— Не надо к ним идти. Пусть парень сам с ним разбирается.
Опускаюсь на кровать, сжимая пальцы. Дрожат. Хуже всего ждать чего-то. Я молюсь, чтобы все поскорее закончилось. Одновременно меня и будущее пугало.