«Жар-птица» не мелькала в скандалах, отзывы получала почти что всегда положительные. Попадались, конечно, и неприятные жильцы, по жизни недовольные всем и всеми, но это были единичные случаи, тонувшие в море хороших рецензий.
Алине нечего было скрывать.
— Пожалуйста. — Улыбнулась, подошла к стойке, подключила к сети нетбук, поставила пустую запись, взяла протянутую сумку. И вдруг замерла.
На камере возникло изображение.
«Поедем сразу, вещи я соберу, — слова мамы, перепуганные и взволнованные, стучали в висках, дробились на сотни вопросов и мешали сосредоточиться на работе. Ника уже третьего клиента слушала вполуха, но ничего не могла с этим поделать. Воспоминания об утреннем разговоре полностью перекрывали тему недвижимости Петра Ивановича. Клиента постоянного. Клиента, в эту минуту, недовольного. — И не смотри на меня так, ни о чём не расспрашивай. Просто поверь, что сейчас так будет лучше. Ну подумай сама, доченька, Ларочка была для тебя близким человеком, ты переживаешь. Ты… я слышала, как ночью ты звала её. Тебе необходим отдых, доченька».
— … продать в этом месяце. Вы слышите?
Ника потрясла головой и рассеянно взглянула на клиента.
— Да где вы сейчас витаете?
— Да… конечно. Продать…
— Вы меня вообще слушали? — сердитые ноты не давали и шанса усомниться в том, что Петра Ивановича можно одурачить.
Ника потянулась за бутылкой. Она нуждалась в глотке воды. Во рту вдруг пересохло. Она во сне звала Лару? Лару, которую считала едва ли не сестрой. Лару, которую убили.
Бутылка опрокинулась, вода побежала в сторону ошеломлённого клиента. Ника была уверена, что сейчас начнутся крики, скандал. Ей сделают выговор. Но Пётр Иванович отодвинул стул, а затем подскочил к Веронике, разом теряя сердитость и участливо интересуясь:
— Вы в порядке? Вы сегодня сама не своя.
— Всё в порядке, — соврала и тоже поднялась. Пошатнулась.
Пётр Иванович подхватил её под локоть:
— Вероника, вы, наверно, заболели. Я знаю, какой вы внимательный человек и замечательный сотрудник и поэтому забуду сегодняшний день, но и вы меня должны понять. Время не терпит. Я вынужден поменять агента. Простите ещё раз.
Ника не обижалась на него. Она смотрела ему вслед, ловила довольную улыбку Людмилы, к которой он направлялся, и обижалась на себя. На работе нельзя давать волю чувствам, эмоциям. На работе нужно оставлять всё, что не касается дела.
Она не смогла.
Пётр Иванович был приятным стариком, нескандальным, но уж очень себялюбивым. Он не терпел, когда что-то шло не так. И уж тем более он не мог вынести, когда его агент проявляла неуважение. А Ника проявляла. Непроизвольно. Но так уж получилось.