«Прах подери! Сейчас все русичи, одним народом с верой православной себя считают. Проклятье — с какого дня народ стал разделенным на москалей, хохлов и бульбашей?!
С какого момента такая напасть произошла, что ненависть стала сердца добрых людин переполнять, как накипь?!
Не знаю — историю в школе не изучал, и напрасно — за тупость и лень ответ сейчас держать приходиться! Однако сделаю все от меня зависящее, и даже больше того, чтобы такого не случилось никогда! И в том мне жена поможет — Софушка очень умная, и знает столько, что от ее рассказов мне порой стыдно становится за свое невежество!»
— Но ты так и не сказала мне, что за печаль тебя тревожит? Так что поведай, как верной и любящей супруги положено. Может быть, ты в тягости пребываешь? Не тошнит?
Юрий с надеждой посмотрел на щечки жены, по которым разлился багровый румянец. Софья уткнулась лицом ему в грудь, обхватила крепко руками, негромко сказала:
— Рада была бы в бремени пребывать — нам наследник зело нужен. Ты уж старайся ночами, муж мой любимый, а я как землица, что семян ждет. Засей — урожай получишь…
— Посею, трудиться буду как страдник на пашне, — Галицкий обнял жену, а Софья подняв голову, ему улыбнулась. И эта улыбка совершенно преобразила ее некрасивое лицо, аж глаза заблестели.
— Я тоже стараться буду, светик мой на сто лет, раз не греховно это — ты ведь в походе, и пост соблюдать не обязан. А жена слушаться должна своего мужа — владыко мне сам сказал, что сей грех наш отмолит, ибо для державы наследник важен.
— Отмолит, Софушка, да и не грех это вроде… Как бы…
Юрий себя ревностным православным отнюдь не считал, но раз надел царский и королевский венец, пусть колючим терном увитый, фигурально выражаясь, то подданным пример благочестия порой подавать нужно. Так и поступал частенько, однако, не в ущерб делам.
С митрополитами у него сложились вполне доверительные отношения, причем оба грека служили весьма ревностно, вернувшись к своей крымской пастве, которая оказалась весьма многочисленной за счет более чем двух сотен тысяч вчерашних невольников. А вот на самом Донбассе, названном Новой Русью, с согласия султана, образовалась третья митрополия. Константинопольский патриарх, получив еще в декабре немалую мзду из готской казны, назначил владыкой галичского епископа Фотия, который недавно вернулся из плавания в Царьград.
Турки пока соблюдали перемирие, а вот ногайцы зимой пошли в набег и вляпались в безнадежную войну с казаками. Запорожцы разгромили степняков и вытеснили их на правый берег Днепра. Так что лето обещало быть не просто жарким — большой кровью пахло.