— Идете со своими полками третьим эшелоном, обеспечивая фланги. Ты, стольник, будешь приглядывать за левым, а ты, Петр Иванович, за правым — там наскоки ногайцев пойдут беспрерывно. В случае необходимости, подкрепите чуть-что ту из стрелецких бригад, построение которой прорвет противник. И надежно прикрывайте нам тыл — на татар отвлекаться нельзя, вот ими и занимайтесь.
— Диспозиция ясна, государь, все исполним, как следует, — Бологов поклонился чуть ли не до земли, за ним склонил голову и шотландец, негромко сказав при этом царю:
— Выполню любой приказ вашего царского и королевского величества, можете положиться на моих солдат!
— Вот и хорошо, действовать будем решительно и быстро, — подвел итог Юрий Львович и посмотрел на Ивана Самойловича.
— Гетман! Твои казаки нависают за нашим левым флангом. Как только татар опрокинем и по степи всех разгоним — нападайте на орды и рубите. Оттягивайте их на себя, не давайте вмешаться в сражение, пока мы османов не разобьем. А дальше преследуйте неутомимо, гоните всю ночь. Истребляйте их, где только сможете, и покуда в силах будете.
— Исполню твою волю, государь!
Пожилой казак с хитринкой в глазах, не столь роскошно одетый как стоящие рядом с ним московские бояре, поклонился, опустив руку с зажатой в ладони шапкой.
«Жест символический! Хитер, шельма!
Осознал уже, что выбора у него нет по большому счету. Никто за ним наследственное право на гетманство не признает, даже польский король, которому Ванька по весне отписал. А списочек с грамоты той у меня в руках — вон Мазепа глазки свои подлые закатил, шпион патентованный. За глотку я тебя взял, но хватку ты еще не ощутил.
Под Москву лечь ты не хочешь, если сторону ляхов или османов примешь, то тебя собственная старшина, среди которой моих доброхотов много, в мелкие клочки растерзает.
Ладно, я с тобой договариваться позже буду, сейчас надо действовать, победы над турками добиваться».
Юрий повернулся к князю Голицыну — тот всем своим видом демонстрировал, что полностью согласен со всеми царскими приказами, выполняя все прежние договоренности…
Казы-Кермень
7 июня 1680 года
— Держать строй! Держать!
Есаул Степан Алексеев громко командовал, почти кричал, старательно надрывая глотку — чтобы стрельцы услышали его приказы. За эти полгода он почти без отдыха всячески натаскивал новобранцев, которых было без малого две сотни — почти половина личного состава батальона. И сейчас видел, что труды его окупились сторицей — все три роты стрельцов, вооруженных штуцерами, действовали слаженно, продвигались вперед быстро, и при этом давали в минуту один, а то и два залпа.