Два богатейших месторождения железной руды — Приазовское и Керченское — разрабатывались открытым способом, благо пласты выходили к самой поверхности. Правда, крымское железо хуже по качеству, чем мариупольское, но зато его разрабатывать чуть легче. С добычей угля и его коксованием проблем не имелось — во Владимире, Донецке (все же назвал этим имени пригород волынской столицы) и Горловке каменного угля теперь извлекали много.
Хватало с избытком и на выплавку металла и на отопление домов чуть ли не всей Новой Руси — леса не просто берегли, их тщательно и кропотливо восстанавливали, где только возможно, высаживая саженцы. Особенное внимание уделяли лесопосадкам между обширными пахотными полями.
Проблемы были в логистике — уголь сплавляли по Кальмиусу на дощаниках, протаскивая через пороги. Но зимой река замерзала, а летом могла обмелеть из-за жары.
В марте на заседании Боярской Думы (правительства по своей сути, куда входили главы Приказов) приняли решение об отливке чугунных рельс и строительстве линии самой настоящей железной дороги, которая должна была связать Галич с Мариуполем.
Дело решалось не с кондачка, благо опыт имелся.
В прошлом году ради эксперимента проложили короткие однопутные линии конки. В Донецке от местных шахт и копей до пристани на Кальмиусе. А также от Приазовского месторождения до металлургических заводов в Мариуполе. На одну сажень пути уходило до десяти пудов чугуна, без малого девяносто тысяч пудов металла. Огромная цифра — около половины выплавленного за весь прошлый год.
Но дело того стоило — дороги на черноземе в период межсезонья превращались в нечто, особенно после ливней. Там не только тяжелые возы с упряжкой из волов застревали, кони не могут копыта из грязи вытянуть. А в его мире машины буксовали и застревали в раскисшей землице, даже танки порой не могли пройти по тому, что называлось проселком, после длительных проливных дождей.
Оценив перспективы, обстоятельно взвесив все риски и затраты, бояре пришли к твердому решению — железным дорогам быть!
И вот тут появилось самое настоящее коммунистическое будущее, то, которое стало доподлинным настоящим. За короткий срок разработали натуральный пятилетний план развития металлургии со строительством новых домен, и с ежегодным увеличением выплавки железа на сто тысяч пудов, пока не будет достигнута вожделенная, кружащая голову подобно штофу горилки, цифра в один миллион.
По первым прикидкам выходило, что за семь лет достичь такого результата вполне возможно. Ведь по меркам 20-го века он был ничтожным для любого, даже маломощного металлургического завода — всего 16 тысяч тонн за год, жалкая выплавка, которую всерьез принимать нельзя.