– Лёнь, а ты когда последний раз ел? – Спросила я, допив. Мужчина решил промолчать, пока менял кружки, чтобы дать мне выпить отвара. – Ответь, – я отвернула голову в сторону, показывая, что отмолчаться не получится.
– Два дня назад, – сознался он.
У меня даже глаза открылись.
– Сколько времени прошло после той… головной боли, – осторожно спросила я. Кажется, помнила я не все.
– Три дня уже прошло, – пожал он голым плечом.
– Сколько раз ты поил меня бульоном? – Это было сейчас самым важным.
– Это четвертый раз, – кивнул он на пустую кружку.
У меня в голове пронесся рой ругательств. Я скосила глаза на свое тело. Белье на мне было другим. Чистым. Но глядя на круги под глазами этого парня, его было сложно заподозрить в каких-то крамольных мыслях.
– Сейчас я допиваю отвар и благополучно отрубаюсь, а ты идешь и ешь по-хорошему. Иначе я Верке нажалуюсь и тебя заменят. Я не хочу быть обвиненной еще и в том, что из-за меня человек от голода умер, – на последних словах я разревелась. Сама не знаю почему. Нервы ни к черту!
– Ты не виновата…
– Это мне решать, – сквозь слезы заявила я.
– Я поем, – согласился он, пристально глядя на меня. – Обещаю.
Я кивнула, показывая, что верю ему, как бы странно в моем случае это не звучало. Послушно выпила отвар, попросилась в уборную, а потом снова отключилась, потеряв счет дням.
В следующий раз я пришла в себя от того, что мне кто-то фиксировал руку. Я неосознанно дернулась.
– Давно ей так плохо? – Спросил голос мамы.
Значит, Вера все-таки рассказала ей. Зачем? Маме и так в жизни досталось, а тут еще и я со своими проблемами. Сестра, называется.
– Пять дней, как у нее начались провалы в памяти, головные боли и тошнота. Она почти все время спит, – в голосе Леонида слышалось отчаяние.
– Почему ты сразу не сообщил об этом? – Возмутился голос Веры.
– Не кричи, – я облизнула губы языком и почувствовала укол в руку. Мама поставила мне капельницу. – Это я ему пригрозила, – сказала заплетающимся языком.
– Нет, это я думал, что отвары помогут и ей станет лучше, – не согласился Клыков.
– Все с вами ясно, – фыркнула Вера. – Вероника, а какое твое любимое мужское имя? – Вдруг спросила она.
Нашла у кого спрашивать.
– Леонид, – я попыталась растянуть губы в улыбке, но кажется, они стали трескаться.
Послышался глубокий вздох. Мужской.
– Хорошо, пойдем с другой стороны. Придумай мужское имя, чтобы дать его домовому. Очень надо, сестричка, – попросила Вера.
Я попыталась напрячь мозг, но кроме Кузи, Фунтика, Кеши и Акакия Акакиевича в голову ничего не приходило. Есть, наверное, какие-то критерии? Ой, сейчас из букв что-нибудь составлю.