— Почему?
— Иногда студенты перебарщивают, когда выполняют задания, — ответил тот. — И вместо чудных пейзажей создают самые настоящие ужасы, а не иллюзии.
А говорит, что я плохой иллюзионист. Мне самые простые миражи даются без труда.
— Это все? — поинтересовалась я.
Больше всего не хотелось переезжать из своей комнаты. Там я жила одна, и необходимости переселяться не было. Комната за эти годы стала, пожалуй, единственным местом, где чувствовала себя комфортно. Там стояла сильная защита. Из соседей были только несколько старшекурсников, а я сама могла быть тем, кем хочу, а не вечно держать себя в руках. А насколько мне известно, у иллюзионистов студентов много и в каждой комнате живет по три-четыре человека.
— Не переживай, — сказал профессор Гройт, словно прочитав мои мысли. — Тебя со всеми не заселят. Сама же помнишь, что ты как бомба, которая вот-вот взорвется.
Я кивнула и собралась уйти, посчитав, что тот теперь точно рассказал мне все.
Мужчина подошел к шкафу в кабинете, открыл дверцу и достал оттуда пузатую бутылку.
— Амелия, задержись еще ненадолго, — глухим голосом сказал он.
Я сложила руки в замок и подошла к окну.
— У вас есть задание ко мне?
— Нет.
— Совет? Напутствие? Предложение? — скорее от скуки начала перечислять.
Профессор смотрел на меня пурпурными глазами.
— Последнее в точку.
Он плеснул в стакан красноватой жидкости и сделал несколько глотков.
— В Академии пить нельзя, — напомнила я.
— Да, но мы же с тобой не первый год знакомы. — Его глаза хитро блеснули. — Ты же меня не сдашь?
Я покачала головой и посмотрела в окно, где на тренировочной площадке преподаватель по физической подготовке гонял боевиков. Стройные ряды студентов бегали по полю, чуть в стороне другие ловко уходили от огненных шаров. Несколько адептов на закрытой площадке учили заклинание-оберег от слабых магических атак. Их окружала голубая аура, которая могла выдержать несколько несерьезных нападений. Большая часть студентов уже прекрасно справлялась с заданиями, но были и те, кто терпел неудачу.
Неожиданно сильно захотелось оказаться рядом с ними и участвовать в настоящей практике, а не сидеть в теплых кабинетах и тренировать свои чувства. Мысленно я представила себе, как сижу на полу и запираю каждую мысль и эмоцию на замок. В реальности все выглядело по-другому, но примерно так это и происходило. Каждую часть себя приходилось запирать, гнобить и истреблять.
«Сама себе враг», — так профессор описывал мои действия.
Гройт оперся спиной о шкаф и пристально посмотрел на меня.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что попробовала сделать, — наконец, сказал он.