— Да я говорю тебе…
— А я говорю, что он рано или поздно сядет, попромни мое слово. Или башку ему пробьют. Такие как он долго не живут — не дадут. Хочешь потом матерью-одиночкой остаться — валяй. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.
— Я думала, что ты моя подруга и за мое счастье.
— Именно потому, что я твоя подруга, я и говорю тебе это все. Честно, как есть. Он не подходит тебе. Да вообще не родилась еще та дура, которой он подойдет. Знаешь, хоть я и считаю твоего Кира скучным, но он по крайней мере надежный. И будущее с ним есть. С таким как он если и умрешь, то от тоски зеленой, но точно не от голода. И головорезы ночью с «пушками» в дом не залезут. Нормального бросаешь, к отбросу уходишь. Дура, — расправляет складки на юбке и демонстративно уходит. — Давай, беги к своему ушлепку, так и быть, прикрою.
Ее слова словно безжалостные удары хлыстом. Мне неприятно слушать это все о нем, но в то же время я с горечью осознаю, что доля правды в ее словах есть. Да, он не плохой человек, но его жизнь очень опасна. Пару раз он приезжал ко мне со свежими ссадинами, и я знаю, что после того, как он отвозит меня ночью, сам едет далеко не домой… Разузнать лучше о его «работе» у меня не получилось, ведь «зачем мне знать то, что слушать не совсем приятно». Он открыл для меня свою «светлую» сторону, оставив «темную» по-прежнему под замком.
А какой он — «темный»?
И действительно ли я знаю о нем все?
Вдруг Маринка права, и под властью гормонов я бездумно смотрю на мир сквозь стекла розовых очков?
В полном раздрае сбегаю по ступенькам вниз, вижу его, и все мои сомнения, страхи — все это куда-то моментально исчезает. Я просто хочу его обнять. Мы расстались сегодня в четвертом часу утра, а я уже соскучилась так, будто не видела его целую вечность.
— Привет.
— Привет.
Как обычно мы доходим не касаясь друг друга до угла, а когда оказываемся по ту сторону я получаю то, что хочу — его. Я целую его, царапаю кожу головы ногтями и… как же от него пахнет… сногсшибательно.
Господи, я люблю его. Я, дочь прокурора, будущий служитель закона как последняя идиотка по уши встрескалась в отпетого беспредельщика с «условкой». Ну что за жестокая ирония!
— Лучше не делай так, не надо… — снимает с себя мои руки и прозрачные глаза загораются уже знакомым ненормальным блеском. — А то я за себя не ручаюсь. Единственное, что мне еще не приписывали — эксгибиционизм.
— А правда, что ты… ну, с той девчонкой, прямо за клубом…
— За клубом — что?
— Занимался сексом. Говорят, даже видео есть, — зачем-то вспоминаю случай, о котором слышала еще будучи школьницей. Черт знает, почему именно сейчас.