— Ты и так можешь? — Выдохнула, когда сладкие спазмы прекратились.
Конечно, он промолчал, продолжая гладить меня ручищами с когтями, которые периодически вздрагивали. Я видела, что он в ужасе от того, что произошло. И вина в его глазах говорила, что если бы мог, то появился бы раньше и всё прекратил.
Но нужно признать, что это неожиданное физическое удовольствие будто переключило меня, заставив вернуться в себя прежнюю, перестать трястись. Я даже расслабилась в его руках. Он рядом, всё хорошо… Пока.
Как это вообще возможно? Два таких разных сознания в одном теле.
И что делать мне, если я кажется люблю только одного из них, а второго… Во всяком случае больше не жалею. Желание спасать своего насильника отпало сразу же, как я осознала, как он поступил со мной. И не важно, какая у него причина (хотя я словно чувствовала, как его что-то выворачивало изнутри, причиняя нестерпимую боль), но что бы это ни было — вовсе не повод срываться на мне.
Словно посмотрела на него другими глазами.
Да, я не знаю, что там с ним происходит, хотя и понимаю, что это не нормально. Но его грубость и жестокость, в которых мне теперь виделись садистские наклонности, а не детские обиды и комплексы, отчего-то направлены именно на меня.
И меньше всего меня волновало то — почему.
Зато пришло чёткое осознание, что так дальше продолжаться не может. Не знаю, на что я надеялась, когда сидела тут взаперти, ожидая чуда. Оно не произошло. И уже не произойдет. Мне нужно выбраться…
Но единственный, кто согласился бы мне помочь, одновременно является и моим тюремщиком. И всё же в его глазах я вижу целое море всяких чувств, хотя даже не уверена, что он способен на них.
На сколько тот, кто сейчас передо мной, человек? И на какую свою часть он, и правда, просто зверь, действующий на инстинктах, всего лишь запертый в человеческом теле.
Мне стало так жаль его. Хочется забрать с собой. Или просто отпустить на волю.
Подальше от этого ужасного человека…
— Ты тоже здесь пленник, — обнимаю я его и утыкаюсь в могучую шею. Мы так и сидели дальше, боясь отпустить друг друга из объятий, боясь, что нас снова разлучат.
На сегодня мой кошмар закончился. И я жмусь к нему в надежде получить защиту, поддержку, помощь. Скорее, моральную. Его странная забота, его пронзительные взгляды, его надёжные объятия (которые, правда, в любой момент могут стать менее надежными) — всё это лечило те раны, которые наносила вторая его половина.
Вот оно как — фактически нас всего двое, но всё же получился любовный треугольник, в котором один из углов мешает двум другим.