- Да. Уедем, Васька к морю. Вот встанешь на ноги и махнем на острова. Мы так давно никуда не ездили вместе. Ты с этой работой своей совсем забросил свою малышку. Папа сказал, что после больничного сразу в отпуск тебя отправит. Там и отметим новую должность.
- Маш, я хочу развод,- прошептал Егоров и сам удивился легкости, с которой произнес разрушительную фразу. Он больше не желал жить в этом фарсе. Не хотел. Просто смотрел в сузившиеся, злые, очень красивые глаза и знал, что с этого момента его судьба разрушена. Семейка жены не оставит камня на камне от его проклятой жизни. И ему было наплевать на последствия этой катастрофы. Сдохнуть ведь можно не только физически.
- Ты бредишь, котеночек,- прошипела Машка, и с такой силой впилась ногтями в его предплечье, заставив поморщиться от боли.- И я сделаю скидку на твоё беспомощное состояние. Ты же понимаешь, что отец вас уничтожит? Всех. Вмешает в грязь. И шлюху эту с выродком ее. Он ведь предупреждал тебя.
-Знал, значит. Кто, мамуля моя подсуетилась, или батюшка твой? Успокойся, я не нужен ей. Я умер для Светки очень давно. Космонавт я,- горько ухмыльнулся Егоров.- Но тебе я зачем? Неудачник, лизоблюд, подстилка. Никак не могу понять, Маш. Ты даже ребенка родить мне не захотела? Зачем все это? Мы с тобой живем на разных полюсах. Ты наставляешь мне рога, я сбегаю от реальности в бутылку. Мы даже не семья. Просто сожители – без прошлого, без настоящего. Чужие.
- Я тебя люблю,- заорала Машка, оскалив белоснежные вениры,- я, сука, ради тебя убить была готова, по головам шла. Жаль, что не вышло от ублюдка избавиться. Исполнители гнилые попались. И эта сука, почувствовала опасность, сама слилась. И ты думаешь, что после этого я позволю тебе уйти? Егоров, ты не получишь развод. Только через мой труп, понял? – Я тебя хотела, и я тебя получила. Плевать на мораль. Ты мой – Егоров. И если надо будет...
Страх. Он запустил липкие щупальца в разрывающееся болью сердце, проник в старую рану. Никогда он, прошедший ад войны и огонь горячих точек не боялся так люто, как сейчас. Василий смотрел на женщину, с которой прожил годы и впервые видел ее по-настоящему.
- Заткнись,- грубый окрик разорвал сгустившийся воздух.- Дочь, выйди.
Василий перевел взгляд в сторону повелительного голоса. Святослав расслабленной походкой направился к стоящему у стены креслу. Постарел. Но лоска не лишился. Глаза – как пистолетные дула.
- Я ж предупреждал, Василий,- ухмыльнулся тесть, проводив любящим взглядом разъяренную фурию. – Одна она у меня, стресс у девки. Несет черт знает что. Поздняя она и единственная. Говорил ведь тебе, пожалей девку свою, с приплодом. Ты не послушал. Извини.