— А где другие фотографии? — спросила Марьяна, оборачиваясь.
Карины в комнате не было. Она исчезла также тихо, как и появилась. Словно призрак. Кукла-призрак. Какого черта здесь вообще происходит? Марьяна села на кровать и стала перебирать учебники и книги Павлика. Ничего особенного. Учился он неплохо, правда, замечания ему учителя делали часто. «Спрятался в шкафчике женской раздевалки», «Сорвал урок, принеся в класс паука», «Закутался в штору и проделал в ней дырки для глаз», «Снял носки на уроке, швырялся в девочек», «В классе жевал цветы на подоконнике». Марьяна улыбнулась, у нее тоже была привычка общипывать растения и пожевывать листики, а прятаться во всякие закутки она вообще обожала. Похоже, Павлик был обычным живым мальчиком. Куда больше бы ее насторожило примерное поведение. Родителей должны были часто вызывать в школу, но всегда приходил только отец. Почему? И почему Павлика, если он действительно на спор ушел из лагеря, до сих пор не нашли, живого или мертвого?
Где-то в глубине дома прозвучал телефонный звонок. Самый обычный звонок, не трель мобильного, а такой основательный дребезжащий звук допотопного телефона. Марьяна насторожилась, охваченная дурным предчувствием, потом вскочила на ноги, схватила стакан с карандашами с письменного стола, вытряхнула из него содержимое и прижала его к стене, припав к нему ухом и замерев.
Щелчок — трубку сняли.
— Слушаю, — низкий голос Карины.
Марьяна перестала дышать, лишь бы услышать того, кто звонил.
— … сын… у меня… Никакой… или умрет… Готовь…
Стакан выпал из рук, которые превратились в лапы. Зато кошачьи уши теперь слышали в стократ лучше и без него. Марьяна так страстно желала узнать, о чем говорят, что не заметила, как обернулась кошкой. Человеческий разум затуманился и уступил место звериным инстинктам. Дурацкая одежда рваными лохмотьями сползала на пол. Посреди комнаты застыла громадная черная кошка.
— Кто это? Алло? Кто говорит? Где мой сын?..
— Никакой полиции, профура!
Гудки отбоя. Марьяна заметалась по комнате, едва сдерживаясь от желания разбить стекло и выпрыгнуть в окно. Нельзя!.. Надо обернуться обратно!.. Теперь она слышала быстрые шаги женщины по мягкому ковру. Та шла сюда!.. нельзя!.. Марьяна с разбега ударилась головой в стену, зашипела от боли, полоснула когтями по деревянным панелям, уселась на попу и раздраженно забила хвостом.
Когда Карина распахнула дверь, то слова застряли у нее в горле. Посреди комнаты ее сына на полу сидела окровавленная Марьяна в порванной одежде.