Глава 10
Темы Ангелины продолжали касаться лишь по краям, будто ни Бриза, ни Пулю убийство не волновало. Типичное преступление, не требующее внимания. Не требующее обсуждения, в принципе. Зато поговорили о последней прочитанной Александрой книге – ею оказался подростковый роман, покоривший Пулю своей непосредственностью.
И на этом попрощались.
Бриз с болью смотрел, как подруга уплетает трюфельный торт. Он боялся невидимого врага по имени Рак. Боялся сорваться, будучи сладкоежкой с детства.
Пуля еле сдерживала эмоции, рвущиеся наружу, ненавидя Ангела за то, что та причинила ей столько боли. За то, что умерла.
За чувство, будто Александра сама виновата в её смерти.
Ни Резников, ни Селивёрстова не желали открывать свои страхи. Привычный обмен поцелуями в щёку и разошлись.
В одиночестве Александра дала слабину. Слёзы не текли, но жгли горло, и приходилось всё время сглатывать. А чуть позже ещё и моргать, ведь как она ни старалась, эмоции одержали верх.
Селивёрстова грозно смыла их водой. Дождалась успокоения. Поменяла носки. Одетые утром белые в чёрную полоску – обычные, не вызывавшие особых эмоций – сейчас казались дурным знаком. Тревожным.
Невольно пересчитала чёрные. Тринадцать. Суеверие. Но стало некомфортно. Носки полетели в стиральную машину. С ног приятным успокаивающим цветом сочного яблока взглянула новая пара.
Александра старалась не винить себя в случившемся и не думать о том, что мысли, особенно, злые материализуются, но взяться за работу всё равно удалось не сразу. Пришлось приложить немалые усилия.
«Что ж, – вздохнула детектив, привычно раскладывая листы белоснежной бумаги, в коих ей надлежало совсем скоро запрятать личное. – А ведь сведений на самом деле не так уж и мало». – Поставила коробку с «помощниками» на стол и принялась выливать рассуждения цветным на бумагу.
Итак, что у меня есть: длинное платье из бордового шёлка, искусственные перья на руках, в основном белые. Блёстки. Пластмассовый обруч, проволока с нимбом из тех же перьев. Пустая бутылка вина Бастардо, два бокала. Славянская руна подарка и сердце с отколотым краем.
Начнём по порядку. Платье. Ничего удивительного: Васильева любила блистать. Бордовый цвет ей всегда шёл. Он вообще был её любимым. Даже на выпускной эта… явилась в пышном бордовом платье, похожем на свадебное. Выпендрёжница. Платье ей шили на заказ. Естественно… Блёстки относятся сюда же. Как же без мишуры? Но что-то я отвлеклась.
Александра и сама не заметила, как сгоняла на кухню и вернулась на диван с шоколадом из заначки. Плитка лежала на крайний случай, и Селивёрстова готова была признать: это он и есть. Мысли о собственной вине уже не обгладывали душу, зато презрение к убитой полыхало ярким пламенем. Это нехорошо. Так она точно не доберётся до истины.