Хохлов нервно мотнул головой. Не то согласился с Верой, не то не согласился с волей провидения.
– Ты не уводи меня! – он отодвинул стул и сел напротив, решив перейти к более доверительному формату увещеваний. – Что шаблоны существуют – замечательно! На данном этапе развития начинающих врачей и тем более студентов. Где есть шаблон – там нет ошибок, по крайней мере фатальных. А где, знаешь, творческий полёт без знания аэродинамики, без ремесла, без опытности – там тебе и ежеминутные ошибки!
Вера Игнатьевна проникновенно посмотрела учителю в глаза. В этом взгляде было всё. И любовь, и уважение, и даже преклонение.
– …Считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и всё остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому[15].
– Ты чего вдруг?! – смутился профессор.
– Вы мне больший отец, чем мой родитель, – улыбнулась княгиня и поцеловала учителя в щёку. – Вы, Алексей Фёдорович, вот что! Вы будете осуществлять общее руководство клиникой. У вас лекции в академии, в университете, ещё и в женском институте. Общественные обязанности. Семья. Ваша нагрузка непомерна. Я беру на себя всю лечебную работу, иначе на черта я здесь вообще?! Вам совершенно необязательно присутствовать на обходах и ежеминутно править. Отдайте мне поводья. Вы меня выучили, воспитали, у меня сильные руки, мне уже нет надобности держать свои ладошки поверх папиных.
– Да ты их утопишь, как новорождённых кутят! – вскочил профессор. – Тут не санитарный поезд! На мальчишках нет погон!
– Не утоплю, а выдрессирую. На мне тоже нет погон. А вы себя убьёте. Всё-таки возраст…
– Дожил! – Хохлов снова опустился на стул. Устало вздохнув, попытался обратить пассаж в шутку. – Женщины возрастом попрекают!
– Я в первую очередь ваша ученица, прошу считать меня наравне с вашей племянницей, – у Алексея Фёдоровича не было дочери, так что Вера была тактична, она была прирождённой княгиней. – Я не попрекаю, мой дорогой дядюшка и учитель, я…
– …диагностирую! – печально улыбнулся Хохлов. – Что, так заметно?
– Совершенно незаметно. Вы в отличной форме. И я хочу, чтобы вы как можно дольше оставались в таковой, иначе к кому мне нести свои печали, свои ошибки, на кого выплёскивать собственную муть?!