(шайтана). И подтверждением тому служит, дескать, то, что по пути в Ма’риб
франк взбирался на печально известную в народе Гору шайтана, но почему-то остался жив. Хотя прежде, кто бы туда не забредал, будь то человек или животное, то непременно погибал. Поэтому-то он лично хотел бы расправиться со слугой шайтана, сразив его выстрелом из пистолета. Получив на то разрешение, — выстрелил. Пуля, к счастью, прошла мимо, лишь слегка оцарапав шею Луи. Хладнокровие путешественника возымело эффект; и шейх, попрощавшись с ним и подарив на память тот самый меч с драгоценной рукояткой, которым палач намеревался снести ему голову, отпустил, наконец,
франка с миром (35).
Ма’риб, по воспоминаниям Луи дю Куре, окружала мощная оборонительная стена. В городе насчитывалось около 400 каменных домов и несколько мечетей. Торговые караваны, двигавшиеся через Ма’риб в направлении Саны, проходили через Санские ворота (Баб
Сана), а паломнические, направлявшиеся в Мекку, — через Мекканские (Баб Мекка). Большинство населения, численностью около 7–8 тыс. человек, составляли коренные ма’рибцы, потомки сабейцев. Проживала в городе и небольшая коммуна торговцев-евреев. О величии Ма’риба времен блистательной царицы Билкис напоминали лишь руинированный дворец бывших владык этого края из легендарной династии Тубба’, да тронутый рукой времени, практически полностью занесенный песками Храм солнца, заложенный Билкис, известной больше среди народов мира под именем царицы Савской. Караваны, проходившие через Ма’риб, жители города встречали тепло и радушно. Ведь они приносили им доход, и немалый, приобретая у ма’рибцев продукты питания и воду.
Главное богатство жителя Аравийской пустыни, утверждал Луи дю Куре, — не золото и серебро, а верблюд. Лучшую породу верблюдов в Аравии разводили в то время в Маскате. Ступенью ниже стоял неджский верблюд.
Лики городов «Счастливой Аравии». Богатейшим и красивейшим городом Южной Аравии прошлого была Сан’а (Сана). Европейские путешественники, посещавшие Йемен в XV–XIX столетиях, отмечали, что на горе Никкум, в окрестностях Саны, они видели развалины древнего замка, заложенного, по преданиям, чуть ли не самим Симом, сыном Ноя. В толстых глинобитных стенах с круглыми сторожевыми башнями, писал в своих очерках о Сане снимавший ее в 1929 г. кинематографист Владимир Шнейдеров, насчитывалось девять ворот, выходивших на тракты, связывавшие столицу с важнейшими торговыми пунктами страны, в том числе знаменитые Баб-эль-Йемен и Баб ас-Саба. С восходом солнца ворота отворяли, а с заходом — наглухо запирали. Торговцы, прибывавшие в город, размещались в караван- сараях. Товары свои выставляли для продажи на десяти специализированных рынках: хлебном, к примеру, фруктовом или золотом. Товары в Сане и продавали, и обменивали, один на другой.