оно и получилось, и через два дня я стал готовиться к свершению своего замысла.
Местом для него я избрал обширный лес примерно в двух милях по дороге из Валенсии в Сагунто и довольно долго там побродил в поисках местечка, удобного для задуманной мною шутки. Найдя таковое рядом с большим каштаном, я на другой день спрятал в ветвях дерева веревку длиною в восемь брас , с двумя блоками. Принес туда также деревянный молоток и кирку и, приделав им в лесу рукоятки, спрятал в надежном тайнике. Потом принес еще небольшой топорик и пару наручников, изготовленных кузнецом той же валенсийской воровской братии. После чего выкопал яму глубиною в полтора эстадо >66>>67 и вырубил прямую как стрела жердь такой длины, чтобы она торчала из ямы ладоней на десять; жердь эту я очистил от коры, один ее конец хорошенечко завострил и тщательно прикрыл ее ветками колючей-преколючей дерезы — с виду скажешь, густая чащоба, и никто не догадался бы, что скрыто внутри. В заключение срезал прут длиною в один локоть, прикрепил к его концам наручники и спрятал его там же, да еще ком воска.
Завершив эти хитроумные приготовления, я принялся ждать оказии; не прошло и пяти дней, как рано поутру я увидел, что мой альгвасил выезжает из города по дороге на Сагунто. Ехал он верхом на рыже-чалом жеребце, переговариваясь с членом Эрмандады, одетым в черное; их сопровождали два судейских служителя на мулах и два чиновника святой инквизиции, которые шли пешком. Я последовал за ними шагах в трехстах, пока они не скрылись из моих глаз, но, войдя в лес, я по следам определил, что они и далее ехали вперед по той же дороге, как я и ожидал. Углубившись в чащу, я достал из тайника дубинку, потом вышел на опушку, где и стал дожидаться их возвращения. Ожидание мое было не напрасным, и, когда им до леса оставалось всего шагов пятьсот, я увидел, что возвращаются только альгвасил с чиновниками, и те ведут человека в наручниках и с веревочной петлей на шее — то был старик лет шестидесяти, совсем седой, и шел он, свесив голову на грудь.
Альгвасил ехал впереди, далее шел узник, а за ним ехали верхом чиновники. У моей будущей жертвы на передней луке седла лежал дробовик, а чиновники были вооружены только шпагами. Всадникам приходилось в этом месте пригибать голову, чтобы не задеть за концы в; тзей гигантского дуба, нависавших над дорогой. С двумя пистолетами у пояса и с дубинкой в руке я забрался на толстую ветвь, а по ней еще выше и, притаясь, дожидался, когда появятся из-за поворота дороги мои молодчики.
Альгвасила я огрел дубинкой по темени, и он тут же свалился с седла наземь, преизрядно грохнувшись. Одним прыжком соскочил я с дуба, схватил его дробовик, наставил на чиновников, которые с перепугу обмерли и окаменели, и, не дав им времени опомниться и перейти к защите, заставил спешиться и высвободить руки и шею узника.