Текст фрая Херонимо — это не дневник. Он не ставит себе целью запечатлеть повседневную жизнь. Это скорее интимные излияния монаха, отдушина для его тревог, радостей, размышлений, кризисов совести, мистических порывов и тому подобное. Иногда по нескольку недель нет ни одной записи, а порой в один день заполняются десятки страниц. Часто он вступает в диалог с самим собою на религиозные и нравственные темы — в платоновском духе. Много латинских стихов, особенно гекзаметров и элегических двустиший, а для развлечения — акростихи, игры слов, каламбуры, стихи геометрические в виде круга и квадрата, перевертыши и тому подобное.
В двух местах фрай Херонимо сетует, что из-за слабого здоровья и бремени лет ему пришлось забросить свои труды по картографии и плаванья по Кариб-скому морю. По всему похоже, что еще недавно он плавал в качестве капеллана и картографа на испанских судах, бороздивших воды в окрестностях Кубы. Весьма вероятно, что именно мореходные и картографические познания фрая Херонимо и были причиной его столь долгого пребывания на Кубе.
В записях от ноября 1628 встречаются скорбные строки по поводу участи его близкого друга и товарища по плаваньям дона Хуана де Бенавидес Басан, рыцаря ордена Сантьяго и командующего флотилиями испанских судов. В эти дни монах исповедовал его в тюрьме, куда он был заточен по приказу короля, обвиненный в том, что допустил захват каравана с серебром. И в декабре того же года фрай Херонимо уже плывет обратно в Испанию на том же судне, на котором везут узником Бенавидеса и еще дона Хуана де Леос, каковые вскорости погибнут, казненные тремя ударами кинжала в шею. Королевский фискал сумел доказать, что они были повинны в потере четырех миллионов золотых дукатов, захваченных Пиетом Хейном, включая стоимость товаров и уведенных кораблей.
В исполненной горечи элегии, сочиненной на полпути через Атлантический океан, в тоне Овидиевой «Cum subit» ', где поэт жалуется, что сослан Августом, фрай Херонимо снова упоминает о недоразумениях с настоятелем, который наверняка отправил его обратно в Испанию, чтобы от него отделаться. И вероятно, без видов на возвращение. Монах чувствовал, что его как бы изгнали с острова. В конце стихотворения он в прекрасных двустишиях отчасти утешается мыслью, что глаза его снова узрят Сарагосу, дорогие ему стены родной обители, и надеждой на то, что прохладный климат арагонской месеты вернет ему здоровье, сильно пошатнувшееся в тропиках.
В остальной части рукописи он о сокровище больше не вспоминает, и последняя страница с незавершенным предложением позволяет предположить, что это еще не конец. Сколько прожил фрай Херонимо после 1630 года, выяснить невозможно. Первые, весьма непоследовательные записи начинаются в 1626 году. События 1628 года занимают почти три четверти рукописи. Я перебрал все книги монастырской библиотеки, но не нашел другой с более ранними или более поздними записями фрая Херонимо.