— Ты хочешь знать, папа, когда твой наследник возьмется за ум?
Пацакис-старший улыбнулся.
— У тебя еще есть время поиграть в разные игры, Яси. Я могу лишь догадываться, почему мой отпрыск — кровь моя и плоть моя — играет в эту игру. Игра, на мой взгляд, стоит свеч. В нашем доме есть драгоценные камни, но нет короны, в которой, бы они блестели. Ты хочешь добыть эту корону. Но не забывай, что надо идти и к главной цели. Когда ты начнешь выбирать эту цель, скажи. Но не очень медли. Это сейчас жизнь кажется тебе долгой, даже бесконечной, а на самом деле она быстротечна. Даже для таких, как я.
Ясон был поражен прозорливостью отца. Он не догадывался, что тот до малейших подробностей знает, какие подарки преподносит он дочери своего маэстро, какие предпринимает шаги, чтобы овладеть сердцем Елены Киприанис. Когда агенты, находящиеся на содержании судовладельца, сообщили хозяину об увлечении Ясона, он приказал ежедневно докладывать ему о сыне. Вскоре Пацакис-старший увидел в ложе театра предмет тайных воздыханий сына и удивился поразительному сходству Елены с ее матерью, Элиной. «Именно такого сокровища не хватает нашему дому. Видно, судьба, что женщины из дома Киприанисов благоволят к мужчинам Пацакисам», — думал он. И вместе с тем Ахиллеса Пацакиса крайне удивляло поведение сына: более года Яси ухаживает за Еленой, а агенты, следящие за ним, «не зарегистрировали» ни одного поцелуя. Елену часто видели с Никосом Ставридисом, но это не мешало ей принимать и знаки внимания Ясона. Это и озадачивало Пацакиса-старшего. И в сегодняшнем ловко завязанном им разговоре он счел уместным спросить, не боится ли сын, что Елену уведут у него из-под носа. Ответ Ясона сперва поразил, а затем успокоил его:
— Нужен первый и решительный шаг. И это сделает Елена.
— Ты в этом уверен? — осторожно спросил отец.
— Во всяком случае, надеюсь.
— Но почему это сделать не тебе? — допытывался Ахиллес Пацакис.
— Ты вынуждаешь меня раскрыть карты, — уклончиво ответил Яси.
— Я тебе не чужой, — обиделся Пацакис-старший.
— Не волнуйся, обещаю тебе это сделать, — сын примирительно потрепал его по руке, — но только не сегодня. Кстати, в американском рекламном бюллетене я видел недурненькую посудину. Самый быстроходный катер. Я думаю, что этак через месяц он мог бы бороздить Пирейскую бухту.
— А что должно произойти через месяц? — спросил Ахиллес Пацакис.
— Конкурс певцов.
— При чем здесь конкурс?
— Карты я раскрою тебе потом, — уклонился от ответа Ясон.
— Катер американский? — деловито спросил отец. — Да? Тогда о’кэй!