После ухода сына Пацакис-старший сделал необходимые распоряжения о приобретении американской новинки.
В тот же день Пацакис-старший встретился с шефом секретной службы Цирисом на загородной вилле. О существовании этой виллы на берегу Эгейского моря знало лишь несколько доверенных лиц, она значилась как собственность одного капитана дальнего плавания. Разными дорогами добирались сюда Пацакис и Цирис. Шеф секретной службы въехал в главные ворота, а судовладелец прошел через подземный ход. Такая предосторожность была правилом Ахиллеса Пацакиса.
Цирис приступил к делу сразу, без промедления. Он спросил у своего друга, господина Пацакиса, может ли он говорить здесь свободно. Хозяин виллы укоризненно посмотрел на него.
— Нет, нет, дорогой друг, — поспешил успокоить Пацакиса гость. — Это у меня профессиональная привычка. Что поделаешь, служба! Иногда узнаю о таких вещах, что хватаюсь за голову и думаю: есть ли на этой земле предел тому, что может сделать человек против человека, брат против брата, муж против жены, товарищ против товарища, отец против сына? Да, отец против сына…
Пацакис насторожился.
— Да, отец против сына, — повторил Цирис. — Я говорю это вам как отцу, который очень любит своего сына… Знаю, знаю, мой друг, что ваш мозг сейчас работает с особой быстротой, — доносился до Пацакиса скрипучий голос. — Но я помогу вам, мой друг, выйти из затруднительного положения, в котором вы оказались.
Пацакис нашел в себе силы улыбнуться, но глаза его настороженно всматривались в собеседника.
— Да, я вам помогу, мой друг, — продолжал гость. — Ваши люди работают как во времена первой мировой войны. А сейчас мир уже накануне второй. За двадцать лет многое изменилось, особенно в нашей трудной и неблагодарной работе.
«Как будто ничего страшного», — подумал Пацакис. Уверенность возвращалась к нему.
— Помилуйте, я не совсем понимаю вас. Ведь мои люди выполняют лишь поручения узкосемейного характера, — улыбаясь, сказал он. — Может, что-нибудь они сделали не так?
— Легко иметь с вами дело, друг мой, — на лице Цириса промелькнуло подобие улыбки. — Да, ваши люди, мой друг, не так работают, грубо работают. Они, мой Друг, влезли в святая святых моей епархии. И уже чуть было не засветили моих агентов.
— Этого не может быть! — еще шире улыбнулся господин Пацакис. — Повторяю, это так называемый домашний сыск. Полагаю, не из-за того встретились мы, два верных, но достаточно обремененных иными делами друга?
— Вынужден вас огорчить, но именно из-за того, — отрезал Цирис. — Вы должны немедленно закончить игру вокруг нашего агента.