— Что-то не так? — я отложила от себя вилку и непонимающе посмотрела на служанку. Еще несколько минут назад она буквально светилась, а сейчас походила на грозовую тучу, которая вот-вот разразится бурей.
— Я… не знаю, как вам об этом сказать, — горничная бросила осторожный взгляд в сторону двери, убеждаясь, что та хорошо закрыта. И налила мне чаю. — Пока спешила к вам, услышала один неприятный разговор. О вас… и…
— Та-а-ак, — я уже протянула руку к чашке, но опустила ее. — Что стряслось?
— Сплетни, госпожа, — девушка заломила руки, — они коснулись вас.
— Сомневаюсь, что это в первый раз, — я не понимала, почему она так сильно раздосадована. Сплетни всегда были, всегда оплетали нитями то одного, то другого.
Я редко оказывалась в их центре, да и проблемы в этом не видела.
— Кто-то распространяет слухи, что эту ночь вы провели в покоях его величества! — выпалила горничная, краснея от злости. — Нужно найти этого наглеца и выдернуть ему язык щипцами! Такой удар по вашей репутации! Вашей чести!
Я знала только одного человека, который утверждал, что сплетни — это лучшее оружие. Но зачем Ливетте, которая претендует на сердце короля, самой себе вредить такими новостями?
— Я постараюсь опровергнуть это… — затарахтела горничная, которую досужая болтовня зацепила намного сильнее, чем меня. — Скажу, что провела с вами всю ночь, что вам нездоровилось.
— Да пусть говорят, что хотят, — отмахнулась я, делая глоток чая. — Не нужно ничего делать.
— Но ваша репутация! — взмахнула руками горничная. — Это же возмутительно! Да, у вас была аудиенция, но…
— И пусть говорят об этом что хотят, — решила я. — Мы знаем правду: ты, я, его величество и слуга, который сопровождал меня обратно. Когда существует столько свидетелей истины, сплетни живут недолго.
Девушка со мной согласна не была. И восприняла этот слух как личное оскорбление. Я так отчетливо читала это по ее лицу, что даже гадать не приходилось — она действительно была готова бороться за мою честь.
— Ты обещала мне хорошую новость, — напомнила я, решив, что, если слухи не утихнут, их пресечет сам Торрин фон Асфен.
Пусть его они почти не задевают, ведь он мужчина, но, если это перерастет во что-то серьезное, вряд ли его величество останется в стороне.
— Да, еще не обед. Но, кажется, я заслуживаю услышать их сейчас.
— Хорошие вести, — горничная, судя по всему, не могла взять себя в руки после подслушанного разговора. — Ах да! Его величество дал мне разрешение отправить ваше письмо сестре.
— Что?! — чашка ударилась о блюдце, звон отразился в ушах. — Ты не шутишь?!