— Ты же сама живот видела, — не глядя на сестру заметила, продолжая с остервенением тереть ткань. — А потом его не стало.
— Я думала, что ты аборт сделала, — затравленным голосом выдала Фёдорова, заставляя опять резко вскинуть на неё глаза.
Слово «аборт» остро резануло по нервам. Можно подумать, что я сама тогда об этом не думала. Но слышать его сейчас, когда Сенька, практически перегнавший меня в росте и будучи полностью сложившейся личностью, находился в соседнем от нас помещении, было дико и… страшно.
— Я была на шестом месяце, — процедила сквозь зубы. — Никто на таком сроке в здравом уме не прерывает беременность.
— Знаю, — как-то совсем отчаянно пробормотала Алиса. — Но это я сейчас знаю, а тогда… А тогда ты молчала, и я решила, что что-то случилось. И он… не родился.
Перед глазами пошли красные круги, и я поспешила скрыться в кабинке туалета, осознавая, что если сейчас не остыну, то понаделаю глупостей. А ведь сестра, по сути, была ни в чём не виновата. Последствия моих поступков были исключительно моими.
Пока я пряталась за дверью, Алиса вышагивала перед умывальниками, громко стуча каблуками по кафелю.
— Ты все эти годы молчала… И я решила, что тема под запретом. Откуда я могла знать, что ты где-то там прячешь… взрослого ребёнка.
— Не прятала я никого, — наконец-то нашла в себе силы выйти на свет из своего убежища. — Мы не общались.
Алискины глаза натуральным образом полезли из орбит:
— То есть ты родила и оставила его?!
— Да, — сухо отозвалась я.
— Совсем оставила? — на всякий случай уточнила она.
— Да.
Цинизма в моей сестре было предостаточно, но даже ему вышел предел. Она остолбенела на месте, растерянно хлопая ресницами.
— Я не видела его практически четырнадцать лет. Всё это время он жил со своим отцом. И с его отцом я тоже не общалась и не собиралась начинать. Позавчера Арсений сам нашёл меня, у него возникли некоторые сложности. И пока Игорь не вернётся в город, я планирую быть рядом с… парнем. О причинах случившегося говорить я не готова.
Фёдорова схватилась за голову и простонала:
— Ле-е-еся...
Обсуждать тему дальше мне не хотелось. Поэтому, тряхнув головой, я безапелляционно сообщила:
— А сейчас извини, нам с Арсением лучше уйти. Вообще не следовало сегодня приезжать…
***
Разговор с сестрой было сложно назвать удачным, но так или иначе он позволил осознать, что моя жизнь больше никогда не станет прежней. И делать вид, что ничего не было, будет, как минимум, бесчестно по отношению к участникам всей этой истории. Я не знала, сколько времени нам отведено с Арсением, и мне хотелось воспользоваться каждой возможностью побыть вместе с ним. Это не возместило бы нам потерянных лет, но, возможно, могло бы починить то, что однажды сломалось в каждом из нас.