Как мы увидим позже, этот взгляд сегодня очень популярен в широко распространённом движении к жизни без подавления, в настаивании на новой свободе естественных биологических побуждений, новому отношению к гордости и радости в теле, отказу от стыда, чувства вины, и ненависти к себе. С этой точки зрения, страх смерти – это что-то созданное обществом и, в то же время, используемое против человека, чтобы держать его в подчинении; психиатр Молони назвал это «культурным механизмом», а Маркузе – «идеологией» [12]. Норман О. Браун, в чрезвычайно влиятельной книге, которую мы позже обсудим очень подробно, зашёл так далеко, что сказал, что может произойти рождение и развитие ребёнка во «второй невинности», которая будет свободна от страха смерти потому что она не станет отрицать естественную жизнеспособность (vitality) и оставит ребёнка полностью открытым для жизни в её физических проявлениях [13].
Легко заметить, что, с этой точки зрения, те, кто был подвержен негативному раннему жизненному опыту, будут наиболее болезненно скованы страхом смерти; и если они случайно вырастут философами, они, вероятно, сделают эту идею центральной максимой своей мысли – как это сделал Шопенгауэр, который одновременно ненавидел свою мать и постоянно объявлял смерть «музой философии». Если у вас "мрачная" структура характера или, в особенности, у вас был трагический опыт, вы непременно будете пессимистичны. Один психолог поделился со мной своим наблюдением - вся идея страха смерти была импортом экзистенциалистов и протестантских богословов, которые были покрыты шрамами от своего европейского опыта или которые несли на себе дополнительный груз кальвинистского и лютеранского наследия отрицания жизни. Даже выдающийся психолог Гарднер Мёрфи, кажется, склоняется к этой школе и призывает нас изучить человека, который проявляет страх смерти, ставит тревогу в центр своих мыслей; и Мёрфи спрашивает, почему жизнь в любви и радости не может также рассматриваться как настоящая и основная [14].
Аргумент «болезненного разума»
Только что обсуждённый аргумент «здравомыслия» – одна часть картины накопленных исследований и мнений о проблеме страха смерти, но есть и другая часть. Многие согласились бы с этими наблюдениями детского опыта и признали бы, что переживания могут усилить естественную тревожность и более поздние страхи, но эти люди также очень решительно заявили бы, что, тем не менее, страх смерти естественен и присутствует в каждом, что этот страх является базовым и влияет на все остальные страхи, что это страх, от которого ни у кого нет иммунитета, как бы это не пытались скрыть. Уильям Джеймс очень рано выступил за эту школу [мысли] и, со свойственным ему ярким реализмом, назвал смерть «червём в сердцевине» человеческих претензий на счастье [15]. Никто иной как сам Макс Шелер, исследователь человеческой природы, считал, что у всех людей должен быть этот «червь в сердцевине» на каком-то интуитивном уровне, признают они это или нет [16]. Множество иных авторитетов - к некоторым из которых мы обратимся на следующих страницах - принадлежат к этой школе: ученики уровня Фрейда, многие из его близкого круга, и серьезные исследователи, не являющиеся психоаналитиками. Что мы можем вывести из спора, в котором есть два отдельных лагеря, оба из которых представлены выдающимися крупными специалистами? Жак Хорон заходит так далеко, что постулирует весьма сомнительной вероятность когда-либо однозначно заключить, является ли страх смерти базовой тревогой [17]. В таких вопросах, как этот, наибольшее, что можно сделать, – это принять одну из сторон, выразить мнение, основанное на авторитетах, которые кажутся наиболее убедительными, и представить некоторые из весомых аргументов.