Захаров встал, оглядел расположившихся на полу коммунистов, остановил взгляд на сидевших отдельно Алексее и двух бойцах и сказал: - Товарищи коммунисты, поскольку секретарь парторганизации нашей роты товарищ Петров Иван Герасимович погиб в сегодняшнем бою, разрешите мне предложить следующую повестку дня. Первое - выборы секретаря ротной партийной организации. Второе - прием в ряды ВКП(б) товарищей Никольского, Рогожина и Костенко. Третье - текущий момент. Со стороны могло показаться, что Алексей внимательно наблюдает за ходом собрания, на самом же деле хотя он и видел все, что происходило перед ним, но как-то не осознавал этого - он сейчас находился примерно в том же состоянии, какое бывало у него перед боем. Он вздрогнул, услышав свою фамилию, непонимающе огляделся и нерешительно встал. Политрук прочитал его заявление. - Какие будут вопросы, товарищи? Бойцы с сочувствием наблюдали за своим смущенным командиром. Пулеметчик Чупачин по привычке встал. -Товарищ старший лейтенант, расскажите о себе... автобиографию, одним словом. Алексей зачем-то сдернул с головы пилотку и, смяв ее в кулаке, старательно откашлявшись, начал: - Биография у меня, товарищи, очень короткая. Родился в тысяча девятьсот двадцать втором году в семье военнослужащего. Мать учительница. Окончил школу, поступил в художественный институт. Ушел на фронт. Воевал под Смоленском и Вязьмой. Два раза выходил из окружения. Во время наступления под Москвой был ранен. Лечился в госпитале, потом учился на пехотных курсах. С июля снова на фронте. Ну, а остальное сами знаете. - А за что вы получили боевые награды, товарищ Никольский, - спросил Захаров. Сам он отлично знал это, но хотел, чтобы именно сейчас узнали и бойцы. - Орден Красной Звезды в июле этого года за бой, который вы все... Алексей запнулся, обвел взглядом сидевших и подумал: как мало осталось тех, кто мог помнить тот бой с немецкими танками, когда их спасли неведомо как появившиеся в степной балке "катюши", но ничего не сказал об этом и продолжил: - Который вы все, я думаю, помните. Медаль "За отвагу" в октябре сорок первого - ходил за линию фронта в разведку, привел языка. Не я один, конечно, ходил. Всех наградили, в том числе и меня. - Да что там, и так все ясно. - Правильно, что мы, комроты своего не знаем? Голосовать! Третий вопрос Алексей уже мог обсуждать вместе со всеми, но молчал, и только счастливая улыбка, которая, несмотря на все старания, вдруг набегала на губы, говорила о том, что он ceйчас чувствует и почему молчит. Обсуждение третьего пункта повестки дня было коротким - постановили записать в протокол собрания единогласное решение коммунистов: "Стоять за дом насмерть!"