Тихий отсчет пошел в голове. Холодный пот покрыл лоб под ладонью. Каждая секунда била в самый лоб, в мысли, глубоко внутрь.
Не знаю сколько прошло секунд в этом напряжении, тишине, в состоянии натянутых нервов, когда заметил резкое движение, потом глухой стук. Женщина безвольно наклонилась и опала вниз.
Роман подхватил падающее тело Карательницы за талию, чтобы та не ударилась о пол. В другой руке держал статую кошки с барной стойки.
— Быстро вставай, пока напарник ее не пришел! — шепотом, но твердо приказал друг и аккуратно опустил тело женщины на пол.
Я подпрыгнул на месте, схватил куртку с дивана.
Роман загородил дорогу на выход:
— Быстро вмажь мне! И посильнее!
Я удивленно смотрел на него, с трудом дыша сквозь нервное напряжение, стегающее плетьми тело.
— Что? — переспросил дрожащим голосом.
— Вмажь посильнее, чтобы вырубился! Иначе я первый под подозрением. Сам убегай! Быстрее!
Роман встал чинно, почти не пьяно, глаза разве что стеклянные, а я занес боевую руку и вмазал. Не каждый способен твердо смотреть, как в лицо летит кулак и ломает хрящ в носу, так и друг зажмурился в момент удара. С грохотом Роман свалился на пол.
Этот звук мог всполошить Карателя в туалете.
Напоследок я взглянул на двоих валявшихся на полу, удостоверился, что оба дышали и рванул на выход. Во тьму дождя, лишь бы спрятаться под холодной стихией. Капюшон накинул и уже на улице услышал предательский звон колокольчика от двери.
Я не хочу, как уродская крыса, бегать по полу, под ногами Карателей и людей, прятаться в каждой норе, боясь попасться. И убегать...убегать от всего мира.
Весь проклятый мир людей — мои враги и каждый желал моей смерти.
Зачем я родился? Чтобы жить, как крыса, боясь каждого шороха?
Я просто... хотел... жить, как и все. Пусть я изуродован этой силой, пусть не человек, но желал жить также, как и все.
POV Гектор.
Я только улегся спать. Судя по туману в голове, успел заснуть. Черт бы всех побрал!
— Любимый! — услышал приятный женский голос, невольно улыбнулся сквозь сон. Это приподняло настроение, потому что напомнило о матери. Мы с отцом всегда были для нее «любимыми мальчиками». Неподражаемая женщина, всю жизнь посвятила мне и отцу, баловала, как могла. Я думаю и на смены ходила только для того, чтобы иметь возможность охранять отца. Я благодарен Богу (о, да, забыл сказать я крещенный, но в тоже время убивающий без сожаления. Правда, вход в церковь не осквернял своим присутствием) Так вот Благодарен Богу, что отец с матерью погибли в один день, все равно бы не выдержали друг без друга.