В Дрездене я советовался с доктором Крейсигом (такая уж тогда была мода); он определил мне употребление эмских и потом ахенских вод. Из Дрездена поехали мы в Лейпциг, из Лейпцига до Франкфурта-на-Майне в коляске на долгих, с нами ехал студент… который пел басом. Всякий раз, когда мы останавливались для обеда или ночлега, если встречали фортепьян, пробовали петь вместе: Иванов 1-го, я 2-го тенора, студент пел басовую партию известных отрывков из опер… и немцы в маленьких городках сходились слушать нас.
Из Франкфурта поехали мы в Майнц, а оттуда на пароходе по Рейну, не доезжая Кобленца, вышли на берег и отправились пешком в Эмс. Тамошние воды в течение трех недель сильно расслабили меня. Мы поехали в Ахен, где в весьма короткое время почувствовал я значительную пользу…
В Ахенском театре была в то время проездом из Парижа группа хороших немецких певцов… Фиделио в первый раз мы с Ивановым не поняли, второе же представление довело нас до слез…
Так день за днем, двадцать с лишним лет спустя, восстанавливает Глинка в «Записках» свои дорожные впечатления, вспоминая города, имена, события, которые ярче других отложились в памяти.
Франкфурт, Лозанна, Женева, Милан…
В Милане путешественники остановились недалеко от знаменитого миланского собора.
Вид этого великолепного из белого мрамора сооруженного храма и самого города, прозрачность неба, черноокие миланки с их вуалями (mantillas, уцелевшими остатками испанского владычества) приводили меня в неописанный восторг…
В Милане путешественники задержались, чтобы послушать в опере знаменитых певцов и взять уроки музыки у местных учителей. Глинка брал уроки компзиции, Иванов — пения. 26 декабря 1830 года открылись оба знаменитых миланских оперных театра: большой La Scala и малый Саrсаnо.
Исполнение мне показалось чем-то волшебным…
…В конце карнавала, наконец, явилась всеми ожидаемая… «Сомнамбула» Беллини. Несмотря на то, что она появилась поздно, невзирая на завистников и недоброжелателей, эта опера произвела огромный эффект. В немногие данные до закрытия театров представления Паста и Рубини, чтобы поддержать своего любимого maestro, пели с живейшим восторгом: во 2-м акте сами плакали и заставляли публику подражать им, так что в веселые дни карнавала видно было, как в ложах и креслах беспрестанно утирали слезы… Мы… также проливали обильный ток слез умиления и восторга.
После каждой оперы, возвратясь домой, мы подбирали звуки, чтобы вспомнить слышанные любимые места. В короткое время Иванов довольно удачно пел арии и выходки Рубини из «Анны Болены», впоследствии то же было и с «Сомнамбулой». Я аккомпанировал ему на фортепьяно и, сверх того, очень ловко подражал Пасте, играя на фортепьяно ее арии к великому удивлению и удовольствию хозяйки, соседок и знакомых.