Воспетый в тысяче древних книг город Гургандж (Ургенч), – старая столица Хорезма (нынче Старый Ургенч на территории Туркмении) – оказался погребен под песками, а столицу перенесли ближе к новому руслу Амударьи, в Хиву. Тогда это было невероятное несчастье для всех хорезмийцев, вынужденных покинуть родные земли не под напором врага, а под ударом сил куда более мощных и неотвратимых.
Старое хорезмийское предание рассказывает о злом хане, укравшем воду. Действительно, разоритель и губитель этих земель Чингиз-хан, первый иностранный завоеватель, которому удалось покорить Хорезм и сравнять с песком Ургенч, засыпал арыки и разрушал плотины. Но он ли виноват в окончательной катастрофе, которая случилась несколькими столетиями позже, – кто сегодня сможет ответить на этот вопрос?
…Ныне цитадель Хивы – Ичан-Кала – едва ли не единственный сохранившийся цельный ансамбль старого азиатского города. Отчасти Хиве повезло, она каким-то образом оказалась в стороне от большого советского строительства, и разве что единственная в Центральной Азии международная троллейбусная линия Хива – Ургенч, странная реплика к троллейбусу Симферополь – Ялта, напоминает о том, что здесь когда-то был Советский Союз.
Когда бродишь по этим мощеным улицам, выходишь на площади, изучаешь дворцы и минареты, хочется остановиться и спросить себя: а реальность ли все это или декорация к съемкам какого-нибудь кино, типа «Арабских ночей» или «Али-Бабы»? Нет, все-таки реальность. Если подняться на смотровую башню Ак-Шейх, старый город ложится перед тобой, как картинка. Вот они, городские ворота, сориентированные по сторонам света. Главная улица ведет с востока на запад, и это тоже символично. Или, может быть, с запада на восток?
Забавно отсюда выглядит Короткий Минарет (Кальта Минар). Замысел был грандиозным, но хан умер, и минарет не достроили. Самой высокой башней так и остался минарет Ислам Ходжа с фонарем и куполом наверху. Рядом с Кальта Минаром стоит медресе Мухаммад Амин-хана. В 1618 году, когда ее открыли, о новой хорезмийской столице заговорили ученые и богословы по всему Востоку. Но и Ургенч не забывали. Его знали, о нем помнили, об Ургенче тосковали, оттуда родом был Мухаммад аль-Хорезми, ректор первой арабской академии, знаменитого Дворца мудрости халифа аль-Мамуна, там работали аль-Бируни, Агахи, Наджм-ад дин аль-Кубра…
Здесь, конечно, все было куда проще, город стоял в стороне от больших дорог, богословы и дервиши, которые блуждали по этим пустыням от оазиса к оазису, от колодца к колодцу, редко поднимались так далеко на север, на границу почти безжизненных казахских степей, никогда не знавших исламской науки и образования. Хива была в стороне, и как новое место силы старой хорезмийской культуры быстро пришла в упадок. В начале ХХ века здесь почти невозможно было найти человека, читающего и разбирающего надписи на фарси, не говоря уже о старо-хорезмийском наречии. А о том, что творится за пределами мусульманского мира, могли знать только те хивинцы, которые выучились читать по-русски.