Иногда в выходной день за ним приходил Сабир. Камалия нехотя отпускала Кадима. Жена Сабира тётя Музиба встречала мальчика, как дорогого гостя. Угощала его всякими вкусностями, иногда даже ласково хлопала по спине. В такие дни Кадим чувствовал себя почти счастливым.
Дедушка Сабир зимой зарабатывал на хлеб тем, что подшивал чужие дырявые валенки. В деревне все ходят зимой в валенках, а они быстро стираются в подошве. Заказов было много. Как-то, приходя к ним в гости в выходной день, Кадим напросился помочь. Дед очень опасался, как бы Кадим не испортил чужую обувь, но, подумав немного, рискнул: дал ему пару небольших женских валенок. Кадим приступил к работе. И подшил их так, что можно было залюбоваться. Подошву сделал не сплошную, а раздельную. Для каблука взял слой войлока немного толще, пришил отдельно. Получилось очень изящно. А как была рада и благодарна хозяйка валенок! Она сказала, что валенки стали лучше, чем были! Сабир, уже в который раз, подумал про себя с горечью: «Толковый парень растёт. Далеко мог бы пойти. Жаль, что сирота».
Весной, закончив пятый класс на четвёрки, Кадим со своей коровой снова ушёл в стадо. Теперь мальчик знал, что означает слово «перчинка». Когда корова не слушалась и бежала не туда, куда надо, Кадим строгим голосом кричал: «Перец, вредина, я тебе говорю: вернись! Накажу!»
Несмотря на то, что приходилось очень рано вставать и много бегать, Кадим чувствовал себя хорошо. За это лето он ещё больше вытянулся и окреп.
Новая письменность
В этом году Сабир не стал упорствовать, к первому сентября отпустил Кадима в школу. Дед уже привык к мальчику, как к родному, и не хотел, чтобы тот отстал от других в учёбе. Всё-таки шестой класс – это тебе не второй и не третий какой-нибудь! Тем более, в последних числах августа ходили по деревне тревожные слухи, что скоро в школе будут большие перемены. Все дети, и вообще, все татары отныне должны будут писать русскими буквами. Никто не верил в эти слухи, все с нетерпением ждали начала учёбы.
Первого сентября, построив всех учеников школы во дворе, директор зачитал Указ Президиума Верховного Совета Татарской АССР от 5 мая 1939 года о переводе татарской письменности с латинизированного алфавита на алфавит на основе русской графики. Кадим внимательно слушал Указ и силился понять, зачем понадобилась эта новая письменность. Правда, в Указе говорилось, что об этом переводе очень сильно ходатайствовали трудящиеся татары, рабочие и колхозники. Чего-то в это трудно было поверить: колхозники деревни Акташ, например, уже несколько дней недоумевали и возмущались: такое новшество им не нравилось.